Острова, залитые солнцем

 — Обратили ли вы внимание на то, что многие хижины пустуют? Это вовсе не означает, что ими не пользуются. Никобарцы кочуют со своими семьями по джунглям и, если находят место, которое им приглянется, строят новую хижину. Живут в ней неделями, а то и месяцами. Когда им надоедает, они возвращаются сюда, к своему семейному кладбищу. Островитяне никогда не расстаются с местом, где похоронены их предки.

Когда мы вернулись в кантину, анализы крови были уже сделаны и оборудование упаковано.

 — Я делал анализы на всех островах, — сказал Чакраборти. — Пятьдесят пять процентов населения больны врожденным сифилисом. Его, должно быть, завезли иностранцы, так как маловероятно, чтобы на островах существовал собственный очаг заболевания.

В течение ближайших дней, пока не начался сезон муссонов, «Дайя» должна была совершить несколько рейсов на различные острова и доставить товары для кантин компании. Я решил остаться на судне, поскольку для меня это была единственная возможность повидать кое-что на Никобарах. Рано утром мы снялись с якоря и направились сначала на Каморту, а оттуда на Западный Катчалл.

К восьми часам мы прибыли в Пилпилоу, деревню, расположенную на острове Каморта. Если не считать Кар-Никобара, население остальных десяти островов архипелага составляет всего четыре тысячи человек, и Пилпилоу имеет все основания считаться крупным населенным пунктом — ведь ort насчитывает две сотни жителей. Услышав о нашем приезде, Атабджи, «хэд-кэптен» Каморты, пришел на пароход.

Поскольку «Дайя» должна была простоять под погрузкой и выгрузкой несколько часов, мы решили посетить питомник кокосовых пальм, который нам очень хотел показать Атабджи. Для Никобарских островов питомник был нововведением. Здесь никто никогда не сажал кокосовые пальмы. Падавшие с деревьев орехи сами по себе прорастали и давали побеги. В результате пальмы росли слишком часто, были чахлыми и быстро погибали. Теперь решили применить метод регенерации. И все же вид саженцев вызвал бы беспокойство у любого специалиста — они росли группами, по три, и были высажены в форме звезды.

 — Вы собираетесь их пересаживать в таком же порядке?

 — Да, — ответил Атабджи, и в голосе его прозвучала гордость.

 — Тогда из этого ничего не выйдет. Они будут плохо расти. Почему бы вам не высаживать их по одной?

 — Так сказано в дастуре — выращивать по три пальмы, группами, — заверил он.

Надо было бы доказать ему абсурдность подобного метода, но Мехмуд Али слегка подтолкнул меня локтем, и я промолчал.

 — Вы не знаете никобарцев, — тихо сказал он. — Для них дастур почти равнозначен слову божьему. Они никогда не сделают ничего, противоречащего ему.

Атабджи гордился еще одним нововведением — школой, построенной в его деревне четыре года назад. Нам пришлось идти довольно долго, так как до школы было далеко; к тому же «хэд-кэптен» болел филариазисом — бичом населения этих островов — и едва передвигал свои «слоновьи» ноги.

Школа помещалась в квадратной хижине, возвышавшейся на сваях, доходивших нам до пояса. Мы поднялись на несколько ступеней и оказались лицом к лицу с ребятами разного пола и возраста. Дети с серьезным видом сидели вдоль стены, а учитель что-то объяснял им и писал на доске. Учитель говорил на хинди, а дети — поголовно никобарцы — внимательно слушали его. Я не мог понять, в чем тут дело.

Наш приход все же отвлек внимание детей и несколько пар блестящих глаз посмотрели на нас со страхом и любопытством. Я уже сожалел, что наш необдуманный приход помешал проводить урок, и попросил учители продолжать. Показывая на цифры, написанные на доске, он спросил.

 — Сколько будет, если пять умножить на девять?

Все дети захотели ответить на этот вопрос, но учитель выбрал маленькую девочку в красной юбке и белой кофточке, из густых черных волос которой кокетливо выглядывал цветок красного жасмина. Она была единственной, чувствовавшей себя неуверенно. Девочка встала и нерешительно пробормотала:

 — Тридцать пять.

 — Неправильно. — Теперь учитель обратился к мальчику лет шести. — Ты, — сказал он.

Мальчик, одетый в шорты цвета хаки и зеленую рубашку, подскочив, выпалил:

 — Сорок пять, — и сел весьма довольный собой.

Вскоре стало ясно, что продолжать урок бессмысленно — трое взрослых, из которых двое были иностранцами, мешали детям сосредоточиться. Учитель распустил ребят и велел им собраться на улице. Класс моментально опустел.

 — Сколько у вас учеников? — спросил я взволнованного учителя.

 — Двадцать, сэр, — ответил он. — Но сегодня отсутствуют пятеро. У них приступ лихорадки. Большинство детей пропускает занятия из-за лихорадки.

 — Как вы оцениваете способности своих учеников? Быстро ли они усваивают материал? — Я намеренно задал такой вопрос, так как до открытия этой школы на Каморте никто даже не слыхал о том, что такое образование.

Лицо учителя просияло.

 — Они очень способные. Я даже позволю себе заявить, что каждый Никобарский ребенок может стать блестящим учеником.

 — Вы сначала учите их языку хинди?

 — Я убедился, что в этом нет необходимости. Я провожу уроки как обычно, а дети усваивают одновременно и материал и язык.