Острые края

Шев медленно покачала головой, наблюдая за процессией виднейших граждан Стирии, подходивших к королю Джаппо, чтобы раболепно приветствовать его под ястребиным взором его матери.

– Интересно, сколько народу должно было умереть, чтобы он получил эту золотую шапку?

– Немало, но не больше необходимого. Постарайся утешиться мыслью, что без твоей работы война оказалась бы куда более кровопролитной.

Шев поморщилась.

– На мой вкус, крови все равно пролилось более чем достаточно. Я рада, что все кончилось.

– Мечи, может быть, и вложили в ножны, но война продолжается. Теперь нам предстоит перейти на темные поля потаенных битв, где пользуются весьма утонченным оружием, и иметь дело с самым немилосердным полководцем Союза.

– Калекой? – пробормотала Шев.

Играя желваками на щеках, Витари хмуро посмотрела сверху вниз на вновь провозглашенного короля Стирии.

– Его невидимые легионы уже в пути.

Прежде чем ответить, Шев кашлянула, прочищая горло.

– Пока они сюда не добрались… можно ли поинтересоваться, не припасла ли ее светлость что-нибудь для меня?

– О, у ее светлости прекрасная память, и она никогда не забывает долги, что герцог Орсо и его сыновья подтвердили бы, окажись у них такая возможность. – Витари извлекла небольшой бумажный свиток. – Муркатто всегда расплачивается сполна.

Теперь, когда дошло до дела, Шев почувствовала необъяснимую, беспричинную тревогу. С наигранной решительностью она выхватила из пальцев Витари свиток, нырнула с залитого солнцем балкона в полутемную раззолоченную комнату и развернула на столе свиток, содержащий несколько абзацев рукописного текста.

– Третьего дня… неважно, неважно… засвидетельствовано… неважно… я, Хоральд Гаста, известный также как Хоральд Палец из Вестпорта, настоящим сообщаю, что дарую полное свое прощение воровке Шеведайе уль Канан мут Майр… – Она вскинула голову. – Воровке?

Вошедшая с балкона Витари вздернула медно-рыжую бровь.

– А ты предпочла бы шпионку?

– Я предпочла бы… – Что она предпочла бы? – Может быть, специалист по добыванию?

Витари громко фыркнула.

– Лично я предпочла бы, чтоб моя задница была такой же упругой, как двадцать лет назад. Мир нужно принимать таким, какой он есть.

– Если хотите знать мое мнение, то задница ваша и сейчас выглядит отлично.

Витари прищурила глаза, и Шев снова прокашлялась.

– Ладно, воровка так воровка. – Она продолжила чтение. – За все причиненные мне обиды, включая подлое убийство моего сына Крэндала… Подлое? Подлым в этой истории было только то, то он заявился с четырьмя мужиками убивать меня! Я зарубила его топором, глядя ему в лицо, и это было самое меньшее, чего он заслуживал. Я…

– Шеведайя, слова – это всего лишь слова. Пусть себе выражается как хочет. – Витари с полузакрытыми глазами махнула рукой. – Не следует тратить нервы из-за всякой пакости.

– Верно сказано! – Шева набрала в грудь воздуха и вернулась к документу. – Настоящим я сообщаю, что отказываюсь от всех прав на месть и на требования возмещения и торжественно клянусь при условии отсутствия в дальнейшем существенных обид в мой адрес не причинять целенаправленного вреда вышеупомянутой Шеведайе или кому-нибудь из ее партнеров. – Она пробежала глазами остаток текста, внимательно всмотрелась и фыркнула:

– И где же подписался великий и ужасный Хоральд Палец?

– Не знаю, какой он великий и какой он ужасный, но писать этот ублюдок умеет не лучше, чем я – петь.

– А вы не умеете петь?

– Мне доводилось зарабатывать на жизнь, пытая людей, но у меня никогда не хватало жестокости заставлять их слушать мое пение.

– Но разве это действительно?

– Это чушь собачья. Но Хоральд дал слово лично великой герцогине. Вот это действительно, а не то за ним образуется еще один должок. Он же не дурак. Он соображает.

Шев закрыла глаза, медленно глубоко вздохнула и почувствовала, что улыбается.

– Я свободна, – прошептала она. – Да возможно ли это? Через столько лет! Я свободна, – повторила она, быстро мигая, чтобы прогнать подступающие слезы, и тут ее колени ослабли, и она рухнула в ближайшее кресло. И так и сидела с закрытыми глазами, думая о том, что она может вот так сидеть с закрытыми глазами, не оглядываясь то и дело, не вздрагивая от каждого шороха, не присматривая заблаговременно пути для бегства, не планируя, куда это самое бегство направить.

Боже, она свободна!

– Значит… – она открыла глаза, – значит, все кончено?

Витари уже наливала себе очередной бокал вина.

– Если только ты не захочешь снова взяться за дело. Для лучшего во всей Стирии… специалиста по добыванию я всегда найду занятие.

– О нет! – воскликнула Шев, скрутив свиток и поворачиваясь к двери. – Прямо с этого часа я приступаю к тихой жизни.

– Пробовала я тихую жизнь, – Витари подняла бокал к свету, и прошедший сквозь него солнечный луч окрасил ее хмурую усмешку в кроваво-красный цвет. – С неделю примерно. Адски скучное занятие.

– Боже, я согласна и поскучать! – Шев пришлось выкрикнуть эти слова во весь голос, чтобы услышать хотя бы самое себя сквозь очередной всплеск аплодисментов, приветствующих короля Джаппо и сотрясающих землю. – Просто жду не дождусь!