Освободители

16 мая Боливар на корабле отправился вниз по реке Магдалене. Ее сильное течение несло его мимо тех самых мест, где когда-то он впервые познал вкус славы. 24 июня по прибытии в Картахену его настигло страшное известие о гибели ближайшего друга — Сукре. Боливар уехал из Боготы, не попрощавшись с ним. Это расстроило Сукре. Он решил вернуться в Кито, к своей жене и маленькому сыну, которого обожал. Перед отъездом из Боготы он написал Боливару: «Вы должны знать, что вовсе не Ваша власть, а наша дружба заставляет меня так нежно любить Вас».

А 4 июня недалеко от Пасто Сукре попал в засаду и был застрелен наемниками главаря местных бандитов. Это было сделано по приказу двух антиболиваристов из Боготы: Хенаро Санта-Марии и давнего врага Освободителя — Обандо. Вполне возможно, что подстрекателем был Урданета, который сохранял верность Боливару, но был соперником Сукре. «Всемогущий Боже, — воскликнул Боливар, — они пролили кровь невинного Авеля!» Через несколько дней после смерти Сукре он получил его прощальное письмо. Это еще больше усилило горькие переживания Боливара. Сукре писал:

«Мой генерал, когда я пришел к Вам в дом, чтобы уйти вместе с Вами, Вас там уже не было. Возможно, это даже хорошо, так как я был избавлен от муки прощания с Вами. Сейчас в моем сердце пусто. Я не знаю, что сказать Вам.

Не могу найти слов, чтобы выразить свою любовь к Вам. Вы хорошо знаете о моих чувствах. Мы знакомы уже много лет. Мою глубочайшую привязанность к Вам питает вовсе не Ваше высокое положение, а наша дружба. Я сохраню ее, несмотря на все превратности судьбы. Умоляю Вас сохранить ту привязанность, которой Вы всегда одаривали меня. В любых обстоятельствах я буду стараться быть достойным ее.

До свидания, мой генерал… Будьте счастливы, где бы Вы ни были, и не сомневайтесь в преданности и благодарности Вашего самого верного друга».

Силы покидали Боливара.

Несмотря на то что убийство Сукре сильно подкосило его, он считал свое болезненное состояние лишь временной слабостью и верил, что еще вернется во власть. В своих письмах разным людям он писал о возвращении к общественной жизни. Боливар поддерживал связь с Урданетой, но тот, то ли сочтя, что Боливар уже сошел со сцены, то ли желая вовсе оттеснить его, общался с ним неохотно.

Боливар угасал, его здоровье ухудшалось с каждым днем. Ему посоветовали переехать сначала в Соледад, а потом в Барранкилью, где был более благоприятный для него климат. Боливар хотел отправиться на корабле в Тринидад, а затем куда-нибудь в Европу, возможно, в Англию. Но у него уже не было сил для такого путешествия. В ноябре 1830 года он написал основателю Эквадора Флоресу язвительное, ироничное и одновременно трагичное письмо:

«Я понял несколько простых вещей: 1. (Южная) Америка нам неподвластна. 2. Тот, кто служит революции, подобен тому, кто плугом возделывает море. 3. Единственное, что мы можем сделать сейчас, — это эмигрировать из (Южной) Америки. 4. Эта страна в конце концов попадет в руки безродной толпы и будет растерзана ничтожными тиранами всех мастей. 6. Европейцы, как и мы, погрязшие в преступности и жестокости, не станут завоевывать нас. 7. Если бы это было возможно, (Южная) Америка вернулась бы к первозданному хаосу».

Врага Боливара — Москеру, правившего в Боготе, вынудили подать в отставку. Верный Урданета возглавил движение за возвращение в Боготу ее бывшего лидера. Но в Венесуэле противники Боливара продолжали клеветать на него. Письмо от сестры Марии Антонии обрадовало его. Она сообщила, что народ требует его возвращения и свержения тиранов. Но было слишком поздно: Боливар был уже не способен к активным действиям.