Освободители

Каррера осадил Чильян. Это была непростительная ошибка. Население города, составлявшее четыре тысячи человек, за счет беженцев и солдат увеличилось вдвое. Чильян стоял на невысоком холме. Он был хорошо защищен земляными укреплениями и мощным зданием францисканского мужского монастыря. В самый разгар зимы солдаты Карреры мерзли в легких палатках. Месяц осады не дал результатов. И Каррера решил ускорить события. На близлежащем холме поставили пушку и привели ее в боевую готовность. Ночью в лагере осаждающих разожгли костры. Город оказался будто в огненном кольце. Патриоты делали вид, что готовятся к ночлегу. Обманный маневр патриотов удался, и роялисты решили разрушить их батарею. Они почти попались в ловушку, но сумели с боем пробиться обратно в город. Патриоты безостановочно преследовали их. В жестоком рукопашном бою патриоты потеряли около двухсот бойцов убитыми и столько же ранеными, но так и не смогли вытеснить роялистов из города.

Удачный выстрел роялистов уничтожил арсенал патриотов. И тогда роялисты пошли в контратаку. Они преследовали патриотов до наступления темноты. Ночь позволила обеим сторонам перегруппироваться.

На следующий день Каррера вновь приказал своим людям идти в наступление. Но вместо того чтобы атаковать роялистов в городе, солдаты Карреры отправились мародерствовать на его окраины. Когда боеприпасы стали заканчиваться, Каррера испугался, что может попасть в руки противника, и снял осаду с Чильяна. Неорганизованность и разгильдяйство солдат патриотов не только не позволили армии Карреры взять Чильян, но и настроили население провинции против нее.

О’Хиггинс верхом на лошади скакал во главе трехсот кавалеристов. Его отряд, следовавший на юг, попал в засаду. Казалось, О’Хиггинса вот-вот схватят, но он смог мобилизовать своих людей и отразил нападение роялистов. Но они успели сжечь его поместье Лас-Кантерас и захватили в плен его мать и сестру. Победа О’Хиггинса над напавшими на него роялистами уже ничего не могла изменить: большая часть территории между Чильяном и рекой Био-Био, а также местность к югу от них находились под контролем роялистов.

На этом несчастья патриотов не закончились. В небольшом бою у Эль-Робле Каррера и О’Хиггинс опять попали в засаду. Каррера на лошади покинул поле боя, бросив раненного в ногу О’Хиггинса. Несмотря на боль, О’Хиггинс продолжал руководить боем и спас своих людей. Этот небольшой эпизод заставил патриотов пересмотреть отношение к своему лидеру. Непрофессиональные действия и неумелое командование Карреры заставили хунту сместить его с поста главнокомандующего. Вместо него был назначен твердый и надежный О’Хиггинс.

Каррера и его братья пригрозили хунте свержением. Да и О’Хиггинс, человек несколько наивный и добросердечный, встал на защиту Карреры. Он считал, что сейчас «важно сохранять стабильность в командовании и не смещать офицера, чья служба незаменима в борьбе с врагом».

И тем не менее хунта настояла на смешении Карреры. Получив приказ о своей отставке, Каррера растоптал его, а посланников, доставивших этот приказ, арестовал. Маккенна настоятельно советовал хунте, переехавшей в Тальку, чтобы быть поближе к району боевых действий, обратиться к О’Хиггинсу с такими словами: «Мужайтесь! Вы должны спасти свою страну! Неужели вы откажетесь занять пост, который вам доверили армия и правительство? Мы можем потерять целую провинцию. Вам одному придется отвечать перед Богом и страной за эту потерю».

Убежденный в том, что сможет контролировать ситуацию, Каррера все же согласился с назначением «столь ценного человека, как полковник О’Хиггинс». Самого же Карреру назначили послом в Аргентину. Как только известие о его назначении было получено, он выехал из Консепсьона вместе с младшим братом Луисом. Братья последовали за Хуаном Хосе, который уже находился в Сантьяго и готовился поднять восстание против правительства.

Мало кому довелось руководить делом в столь неблагоприятное время, как то случилось с Бернардо О’Хиггинсом и мало кто из них был так же неопытен. Назначенный командующим армией патриотов 2 февраля 1814 года, О’Хиггинс скорее напоминал мальчика для битья, поскольку руководил заведомо безнадежным делом. У него вовсе не было политического опыта. Он, несомненно, был храбр, но не имел надлежащей военной подготовки, был недостаточно политически подкован. Добрый и прямодушный, крайне непосредственный, наполовину ирландец, презираемый за внебрачное происхождение, О’Хиггинс являл собой нечто вроде антигероя. И вдруг ему выпал счастливый жребий: руководить армией, вернее, тем, что осталось от чилийской армии.

Через четыре дня после назначения на пост главнокомандующего О’Хиггинс вновь получил плохие известия. По приказу Хосе Фернандо де Абаскаля-и-Соусы, энергичного наместника Перу, двести ветеранов под командованием испанского бригадного генерала Гайнсы высадилась в Арауко, к югу от Консепсьона. Они прибыли на помощь роялистам. В этой армии было более тысячи опытных солдат. Теперь у роялистов в общей сложности имелось несколько тысяч бойцов.