"Освобождение". Большевистский десант

Есть основания предполагать, что подбор кадров в Белоруссии и на Украине отличался по их национальному составу. К сожалению, нам удалось обнаружить более или менее полные данные только по двум областям. В Белостокской области из выдвинутых на ответственную работу 11598 человек белоруссов было 3214, русских – 613, поляков – 5195, евреев – 2431.¹⁹

В Дрогобычской же области украинцев было выдвинуто 3885 человек, поляков – 200-245, евреев – 336, русских – 1920.²⁰

Из сравнения этих данных (по состоянию на апрель 1940 года), можно сделать вывод о том, что в Белоруссии в целом проводилась несколько более либеральная политика при подборе кадров среди лиц нетитульных национальностей. На Украине же власти столкнулись с сильным националистическим движением. Начальник Тарнопольского УНКВД Вадис в апреле 1940 года утверждал, что "активизация антисоветской деятельности проходила на этот отрезок времени, как по линии польской, так и украинской контрреволюции".²¹

Вероятно, учитывая эти специфические условия, власти были вынуждены выдвигать в западных областях Украины кадры преимущественно украинской национальности.

"Большие и малые проходимцы"

Что же за люди были направлены на работу в западные области Украины и Белоруссии? Вот как охарактеризовал их деловые и нравственные качества в своем письме на имя Сталина помощник Ровенского областного прокурора Сергеев: "Казалось бы, что с освобождением западной Украины сюда для работы должны были быть направлены лучшие силы страны, кристально честные и непоколебимые большевики, а получилось наоборот. В большинстве сюда попали большие и малые проходимцы, от которых постарались избавиться на родине".²²

Как отмечалось в постановлении Ровенского ОК КП(б)У от 21 мая 1940 года: "…Сергеев, работая специально по вопросу жалоб в областной прокуратуре, использовав свое служебное положение, подобрал ряд фактов, имевших действительное место нарушений рев. законности, по которым уже областные и советские органы реагировали и приняли меры, став на путь явной злобной антисоветской клеветы на партийные, советские органы, прокуратуру, НКВД и в целом на всю партийную организацию, называя всех проходимцами-ворами. В действительности в области имели и имеют место случаи нарушения отдельными работниками ревзаконности по которым приняты и принимаются соответствующие меры, так, например, за бывшим предгорсоветом г. Ровно Фокша были случаи неправильной покупки вещей, грубость к населению и т.д… но за эти факты Фокша еще 11 апреля 1940 г. горкомом КП(б)У с работы снят и на него было наложено партийное взыскание".²³

Таким образом, признавая, что высокопоставленные члены партии, используя свое служебное положение, действительно совершали уголовнонаказуемые по советскому законодательству проступки, обком партии считал, что снятие с работы и партвзыскание были для них достаточным наказанием. Что же касается Сергеева, который просто добросовестно выполнял свои служебные обязанности, то постановлением обкома он был привлечен к судебной ответственности за "клевету на партийную организацию". В документах партийных областных комитетов содержатся десятки, если не сотни, фактов, подтверждающих правоту оценки, данной Сергеевым командированным с востока коммунистам.

В Пинской области в сентябре 1940 года исключен из партии за присвоение принадлежащих осаднику драгоценностей помощник оперуполномоченного Ленинского РОМ НКВД Д.Т. Сугако.²⁴ В Барановической области в декабре 1940 года объявлен выговор члену партии В.М. Сорокину за присвоение вещей помещика.²⁵ В Виленской области группой руководителей во главе с председателем Виндзовского РИКа Караткевичем расхищалось имущество, изъятое в свое время у лесников и осадников.²⁶ В Дрогобычской области "начальник РО НКВД Новострелецкого района Кочетов 7 ноября 1940 года, напившись пьяным в сельском клубе в присутствии начальника РО милиции Псеха, тяжко избил наганом батрака Царица, который в тяжелом положении был доставлен в больницу".²⁷

В Богородчанском районе Станиславской области коммунист Сыроватский "вызывал крестьян по вопросу налога ночью, угрожал им, понуждал девушек к сожительству", в Обертынском районе этой же области "имелись массовые нарушения революционной законности"²⁸ и т.д. и т.п.

Конечно, каждый раз, когда в партийных документах встречаются описания подобных случаев, речь идет об осуждении подобной практики, сообщается о партийном (реже уголовном) наказании виновных, в постановлениях декларируется нетипичность подобного поведения в целом для членов ВКП(б). Однако обилие таких фактов, попавших в официальные документы, дает основание предполагать, что в действительности их было значительно больше. Основная масса нарушений закона коммунистами происходила на местном уровне и разбиралась на заседаниях местных и районных комитетов партии, материалы которых нам не доступны. Бюро обкомов разбирали только самые вопиющие безобразия, причем, понятно, что местные комитеты не стремились их афишировать из-за боязни их руководителей потерять свои места.

Классовая месть