"Освобождение". Большевистский десант

Как уже отмечалось выше, единственным государственным органом, изредка пытавшимся ограничить произвол, была прокуратура. Все эти инициативы обычно грубо пресекались партийным руководством. Среди подобных примеров можно назвать неудачную попытку Граевского (Белостокская область) райпрокурора Лондаренко вернуть помещице Лещинской изъятые у нее вещи.⁵⁴ Другим, довольно примечательным фактом, является речь Дрогобычского облпрокурора Кригина на областной партийной конференции. Вот как описаны им последствия прихода Красной Армии: "Были случаи, вот в Раздольненском районе, там есть графское имение с большими ценностями, картинная галлерея, прекрасная обстановка. Когда прибыло на место временное управление, управляющий имением сдал инвентарную опись всего имущества. Никто туда не заходил до прихода Красной Армии, никаким грабежам это имение не подвергалось, однако на сегодня очень интересный факт – отсуствуют две инвентарные описи на имущество, одежду и мебель. А если пойти в имение и посмотреть, то в комнатах вы обнаружите много шкафов, в которых ничего нет, во многих комнатах нет гарнитуров и мебели".⁵⁵

Речь Кригину делегаты закончить не дали, а секретарь обкома Ткач в своем заключительном слове, назвав ее "грязным делом", обвинил облпрокурора в клевете.⁵⁶

В заключение данного параграфа несколько слов о том, каков же был результат собственно хозяйственной деятельности большевиков, сумели ли они наладить нормальную жизнь граждан? Безусловно, партийные документы областных комитетов до предела заполнены всякого рода сводками, планами, экономическими показателями и т.п., однако они никогда не включают в себя сравнения с идентичными показателями периода до сентября 1939 года (за исключением некоторых социальных показателей: количество школ и т.п.). На эмоциональном же уровне хорошим ответом на поставленный выше вопрос является риторическая реплика делегата первой Волынской облпартконференции Шаповала в апреле 1940 года: "Почему при поляках ежедневно поливали улицы, подметали метелками, а сейчас ничего нет?"⁵⁷

Депортации

Вопрос "Об осадниках" был рассмотрен в рабочем порядке Политбюро ЦК ВКП(б) 29 декабря 1939 года. Постановление по этому вопросу содержится в "особой папке", однако с большой долей вероятности можно предположить, что именно в этот день было принято решение о первой массовой депортации – выселении лесников и осадников.⁵⁸

В материалах ЦК КП(б)Б и ЦК КП(б)У вообще отсуствуют какие-либо упоминания об этой операции, что может быть объяснено только тем, что данная информация хранится в "особых папках", т.к. по существовавшей тогда в ВКП(б) практике решения высших парторганов дублировались и конкретизировались парторганами более низкого уровня. В документах белорусских обкомов упоминаний о таких решениях ЦК КП(б)Б не обнаружено, в материалах же Тарнопольского⁵⁹ и Станиславского⁶⁰ обкомов найдены развернутые постановления, принятые в развитие решения политбюро ЦК КП(б)У "Вопросы связанные с выселением осадников" от 19 января 1940 года. Из документов следует, что это решение было в свою очередь оформлено совместным постановлением политбюро ЦК КП(б)У и СНК УССР, датированным этим же днем.