Освобождение Вены: роман-хроника

— Главный удар, полагаю, нужно нанести на Антверпен. Город занимает ключевое положение, овладение им разобщит силы американцев и англичан, вынудит их отступить к морю, где мы продиктуем свои условия. В подготовку операции никого не посвящать, о ней должны знать только вы и я.

Разговор этот состоялся в сентябре. Тогда же и началась подготовка плана осуществления грандиозного мероприятия.

Избранный район военных действий был немецкому командованию хорошо известен. Еще в 1914 году через него французские войска намеревались вторгнуться на территорию Бельгии с последующим прорывом в Германию. Тогда, предвидя это, немецкий генштаб принял необходимые контрмеры.

А в мае 1940 года уже немецкие войска использовали район Арденн в своих интересах. Здесь они нанесли удар в обход французских укреплений «линии Мажино», вторглись через Бельгию во Францию. Развивая успех, мощные танковые группировки отбросили англо-французские войска к крупному порту Дюнкерку. Спасаясь на кораблях, союзные войска понесли значительные потери в людях и боевой технике. В результате бельгийская армия капитулировала, признала поражение Франция, английская армия потеряла до 70 тысяч человек, почти всю артиллерию, танки. Существенные потери понесли английские корабли от ударов немецкой авиации.

20 октября Гитлер спросил Йодля, как идет подготовка к операции под названием «Вахта на Рейне».

— Все идет своим чередом, — отвечал генерал.

Для участия определили три армии. Из них две танковые: 5-я генерала Мантейфеля и вновь создаваемая 6-я, в командование которой назначался давнишний соратник Гитлера обергруппенфюрер СС Зепп Дитрих. Эта армия должна была нанести своими бронедивизиями главный удар.

— В план придется внести некоторые коррективы, — заявил Гитлер. — На главном направлении впереди нужно обязательно иметь диверсионные группы. Они должны выводить из строя линии связи, пункты управления, захватывать переправы. Ну и все прочее.

— Прекрасная мысль, мой фюрер! — воскликнул Йодль. — Своими действиями диверсанты посеют во вражеском тылу неразбериху и панику, окажут немалую поддержку нашим главным силам.

— Да, да! Совершенно верно! Это должны быть смелые, более того, отчаянные люди, головорезы, способные во имя Германии на все. А возглавить их должен не кто иной, как Скорцени. Он с успехом справится с такой задачей. Я ему верю.

— Для этого нужно создать полк, мой фюрер, — предложил Йодль.

— Пусть полк, а может, даже бригаду. В действиях солдат Скорцени половина успеха операции.

— Может, в помощь им подготовить отряд парашютистов?

— Да, конечно. Пусть эту задачу решит генерал Штудент. Он располагает необходимыми кадрами. — Йодль сделал в записной книжке пометку. — И еще: в воскресенье Скорцени должен быть здесь. Я буду с ним говорить.

Скорцени вызвали среди ночи.

— Утром вы должны быть у фюрера, в ставке, в «Вольфшанце».

В самолете Скорцени не покидала мысль: зачем он понадобился фюреру? Он знал, что тот поручает ему особые задания: важные и рискованные.

В сопровождении охранника Скорцени вошел в кабинет. Лежавшая у стола овчарка вскочила, ощетинила загривок.

— Лежать, Блонди! — Гитлер ткнул ботинком пса.

После июльского покушения хозяин кабинета был неузнаваем. Сломленный недугом старик: беспрерывно подергивалась левая рука, при ходьбе волочилась нога.

Йодль подвинул распластанную на столе карту, выложил остро заточенные цветные карандаши, увеличительную линзу.

— Разрешите начать? — спросил он. Гитлер отрешенно кивнул.

Скорцени смотрел на немощного фюрера, едва угадывая в нем того человека, каким он был год назад. Тогда фюрер удостоил его своей фотографией. На ней был изображен самоуверенный, с фатовскими усиками и спадающей на лоб челкой человек, осознающий свою величину и незыблемость. «Моему штурмбанфюреру Отто Скорцени в благодарность и на память о 12 сентября 1943 года. Адольф Гитлер» — было выведено чернилами. В тот самый день Скорцени предстал пред фюрером вместе со спасенным им Муссолини.

Подарок был выше всех наград. Фотографию он заключил в изящную рамку, поставил на столе в кабинете. Каждый, кто приходил и видел ее, проникался к владельцу уважением. Далеко не всякий удостаивался такой чести.

Совещание меж тем продолжалось. Утонув в кресле, фюрер молча слушал доклады. Казалось, он думал о своем.

Но вот один из авиационных генералов без должной уверенности высказался о готовности самолетов фронта.

— Вы не знаете, генерал, положения дел! — вскричал вдруг Гитлер и хлопнул ладонью здоровой руки по столу. — Да, да! И не пытайтесь оправдываться! Те полки, которые вы назвали, находятся совсем в другом районе. Отныне, генерал, я не желаю выслушивать ваши доклады. — Фюрер посмотрел в сторону фельдмаршала Кейтеля.

Тот пружинисто вскочил, произнес короткое: «Яволь!» Удрученный генерал тяжело сел на место: «Судьба его решена», — подумал про себя Скорцени.

Гитлер его вызвал лишь в полдень. В кабинете больше никого не было.

— Вам приходилось командовать танковыми подразделениями?

— Никак нет, мой фюрер. Даже обычными пехотными не довелось.