Освобожденный Эдем

Иными словами, от современного распределения, имеющего единый максимум при ста единицах IQ (принятый в западной социологии коэффициент умственного развития), мы неуклонно смещаемся к совершенно иному распределению, обладающему уже двумя достаточно далеко разведенными максимумами. Первый, чрезвычайно обширный, будет соответствовать интеллекту порядка 60 единиц (с современной точки зрения — на уровне инфантилизма), а второй, чрезвычайно узкий, — IQ порядка 140 (уровень одаренности с признаками таланта). Очевидно, что с развитием данной тенденции «когнитивное расслоение» только усилится: первый максимум устремится влево — к значениям, характерным для медицинского идиотизма, что мы уже наблюдаем, в то время как второй, вероятно, все более уплотняясь, уйдет в область гениальности или даже дальше¹⁰.

Конечно «когнитивное расслоение» возникло не в наши дни. Дети привилегированных классов получали «опережающие образование» уже в течение многих столетий. В Средневековье наследники феодальной знати начинали осваивать навыки административного управления, а также навыки боя, владение копьем и мечом, уже с самого раннего возраста. Не приходится удивляться, что конный рыцарь мог в одиночку разогнать толпу, состоящую из нескольких десятков вооруженных смердов. В Новое время, потребовавшее новых навыков, возникли системы закрытых школ, колледжей, престижных университетов, выпускники которых занимали потом командные должности в государстве. Демократия это явление ослабила, но полностью не устранила. Механизм «рекрутирования из низов», созданный ею, позволял лишь периодически вливать в элиты «свежую кровь». Однако преодолеть само «когнитивное расслоение» он был не способен. Видимо, эта проблема относится к числу тупиковых — тех проблем, которые удовлетворительного решения вообще не имеют.

Однако в нашу эпоху она приобрела неожиданное звучание.

Образование в популяции homo sapiens развитых социальных структур не просто замедлило (остановило) антропогенез, то есть видообразование человека. Дальнейшее их развитие, в частности появление высоких универсалий, связанных с христианством, привело к осознанию ценности человеческой жизни вообще. Если в древнегреческой Спарте слабых или больных детей попросту убивали, если в Римской империи во времена расцвета античной культуры нежелательного ребенка можно было бросить в холмах за городом — такой поступок никому не казался чудовищным, то в христианской цивилизации с ее базисным принципом «не убий», в либерально-демократическом государстве, выросшем именно из базисных принципов христианства, и больные, и слабые, и увечные получили шансы на выживание.

Правда, по-настоящему этот фактор начал работать только в двадцатом веке, когда, во-первых, были ликвидированы массовые эпидемии, уносившие миллионы людей (прежде всего — генетически слабых, с пониженным жизненным тонусом), а во-вторых, медицина достигла такого уровня эффективности, который позволял сохранять жизнь особям даже с явными наследственными аномалиями. Действие естественного отбора было таким образом резко ослаблено, и в генофонде человечества стал накапливаться груз летальных мутаций.

Напомним, что «грузом мутаций» принято называть всю совокупность вредных генетических изменений, имеющихся у человека. В подавляющем большинстве «летальными», то есть приводящими к смерти, они, разумеется, не являются и также в подавляющем большинстве находятся в рецессивной, то есть «непроявленной» форме. Ранее, человек, накопивший критическую массу подобных мутаций, попросту умирал, и дефектный материал изымался из генетического оборота. Теперь же, благодаря усилиям медицины, такой человек полноценно живет, более того, создавая семью, передает этот «груз» следующим поколениям. А они неизбежно наслаивают на него собственные аномалии. За последние сто лет данный «груз» вырос настолько, что уже сказывается на генотипе всего человечества.

Свою лепту сюда внесла и война. С появления в XIX веке массовых армий, формируемых не по найму, а путем принудительного рекрутирования, начал работать мощный механизм «антиотбора»: в армию призывались и в результате военных действий гибли в первую очередь те, кто по своим физическим, а следовательно, и генетическим качествам принадлежал к верхней границе нормы. Глобальные европейские войны эту границу неуклонно снижали. Известно, например, что после блистательных побед императора Наполеона средний рост французов уменьшился на два сантиметра. Такова была плата нации за империю. Можно, кстати, с достаточной уверенностью предположить, что успех идей фашизма в Германии, равно как и успех идей большевизма в России не в последнюю очередь был вызван именно этими обстоятельствами. Обе нации понесли колоссальные потери в течение Первой мировой войны, и общественное сознание сместилось в сторону психопатических аномалий. Оно стало неустойчивым, невротическим, склонным к заражению самыми бредовыми комплексами.