Освобожденный Эдем

Собственно, это классическая структура общества, существовавшая и в эпоху рабовладения, и в эпоху феодализма. И если, вопреки иллюзиям равенства и свободы, еще недавно сиявшим в концепциях социализма и либерализма, она снова, с удручающим постоянством воспроизводится в начале когнитивной эпохи, значит истоки ее — в природе самого человека, в природе мира, в глубинной сущности мироздания, рождающей раз за разом одни и те же социальные отражения.

Главный вопрос, который ныне стоит на повестке дня — удастся ли современным «элоям» и дальше владычествовать над «морлоками»? Сумеет ли «раса господ» накинуть на мир крепкую генетическую узду, стянув ее навсегда, или впереди нас ждут гигантские социальные катаклизмы, превосходящие по масштабам все что знал беспокойный ХХ век? Возникнет ли идеальный «новый порядок» или миллиарды «морлоков», воспламененные какой-нибудь очередной доктриной всеобщего равенства, пойдут на штурм поспешно возводимых сейчас твердынь Эдема?

Где та сила, которая была бы способна их удержать?

Приход больших обезьян

В конце ХХ века в массовой культуре западных стран возникла мода на ниндзя. Так называли воинов-шпионов средневековой Японии, которые, согласно легендам, обладали уникальным комплексом навыков. Ниндзя могли передвигаться стремительно и бесшумно, так что обычный человек не успевал за ними следить, владели приемами боя, позволявшими им побеждать многочисленных, хорошо вооруженных врагов, могли проникнуть в любой дом, в любую крепость, в любое охраняемое помещение. Укрыться от них было нельзя. «Ужас, летящий на крыльях ночи», поражал каждого, кто становился у него на пути. Конечно, сказания о легендарных, непобедимых воинах существовали у многих народов. Однако именно ниндзя, получающие свои способности не от волшебников или богов, а от земных, вполне доступных учителей, стали героями западного кинематографа.

Искусство не случайно характеризуют как «опережающую реальность». Средствами художественного прозрения ему иногда удается заметить то, чего еще не видит никто: онтологическую новизну, заслоненную повседневностью. Так Пикассо, обратившись к кубизму, начал деконструкцию мира задолго до философии постмодерна, «текучие образы» Сальвадора Дали опередили изменчивость и неопределенность современных социальных пейзажей, а Энди Уорхолл, конструируя свои спекулятивные инсталляции, вероятно, даже не подозревал о существовании термина «симулякр».

Фокусирование общественного сознания на воинах-ниндзя, главной чертой которых является комплекс «сверхчеловеческих» навыков, вероятно, свидетельствует о том что время подобных существ наступило.

Тому есть объективные подтверждения. Вспомним высказанный ранее тезис об определенной самостоятельности техносферы. Большинство инноваций, возникающих в логике технического развития, должны быть гуманизированы, то есть приспособлены к человеку, иначе их будет трудно использовать. С другой стороны, у подобной гуманизации есть известные ограничения: технику нельзя сделать абсолютно «биологичной», ее нельзя упрощать без предела, не остановив сам прогресс, и потому необходим встречный процесс — технологизация человека, приспособление его к техническим новшествам, которые по мере цивилизационного продвижения становятся все менее и менее «естественными».

Судя по всему, этот второй ресурс, то есть способность адаптации человека к развивающейся техносфере, уже исчерпан. Современная техника достигла такой степени сложности и быстродействия, которая превосходит физиологические возможности стандартного представителя вида homo sapiens. Выше мы уже приводили впечатляющие примеры техногенных сбоев и катастроф, вызванных ошибками человека, и потому сейчас сошлемся лишь на мнение специалиста, считающего, что 80 % инцидентов такого рода объясняются человеческим фактором¹⁵

. Причем, никакое наращивание мер безопасности к улучшению ситуации не приводит. Во всяком случае затраты на них не сопоставимы с получаемыми результатами. Первые стремятся к бесконечности, вторые — к нулю. Динамика катастроф все равно нарастает. Безудержно увеличиваются их масштабность и частота.

То есть, техносфера постепенно выходит из-под контроля. Дальнейшее рассогласование «человеческих» и «машинных» реакций грозит катастрофами уже планетарных масштабов. А это, в свою очередь, ставит вопрос о технологизации современного носителя разума, о синхронизации его биологических качеств с динамикой инноваций.

Естественным, эволюционным путем этого не происходит. Значит, потребуется искусственное, целенаправленное преобразование человека. Модернизация его теми биологическими технологиями, которые уже появляются.