Освобожденный Эдем

В противоположность этому социальная матрица, какими бы мистическими легендами она окутана ни была, возникает не «сверху вниз», вытесняя «земное» в пользу «небесного», а «снизу вверх» — путем потенцирования реальности. Сначала производится аналитика текущей реальности, а затем на основе ее делается масштабное прогностическое обобщение. То есть, социальная матрица с самого начала сильно авторизована и утрачивает черты авторства лишь в процессе интеллектуальной возгонки.

В сущности, все зависит от координат: атеист может считать откровение Лютера, начавшее Реформацию, просто интеграцией смыслов, рожденных в когнитивных доменах Средневековья — на богословских факультетах университетов, в еретических сектах, на диспутах различных религиозных школ, а верующий коммунист, каковые тоже встречаются, напротив, может рассматривать коммунистическую доктрину в качестве настоящего откровения — данного Марксу свыше и закрепленного в священном труде «Капитал».

Особого противоречия здесь нет.

Тут важно другое.

До сих пор преодоление фазового барьера, переход в новую историческую реальность сопровождался сменой господствующей трансценденции, которая распаковывалась в соответствующий тип социума. Так для первобытной реальности характерен этнический политеизм (многобожие в пределах одного племени), для античной реальности — государственный политеизм (совокупность многих богов в пределах данного государства/империи), для Средневековья — христианский монотеизм (единый бог в границах европейской цивилизации), для индустриальной эпохи — персонализированный монотеизм (единый бог при множественности христианских конфессий).

Причем, заметим, что новая трансценденция вовсе не обеспечивала плавный метаморфоз предыдущего цивилизационного статуса в последующий. Напротив, новая реальность прорастала в старой спонтанно — в виде локусов, инновационных образований, из которых формировались тренды (цивилизационные направления), разваливающие старую матрицу.

Протестантский тренд, например, первоначально возник как борьба за инвеституру (право императора назначать епископов в своих владениях), продолжился альбигойскими войнами, которые пошатнули буквально весь Католический мир, вылился в открытое столкновение между духовной и светской властью Европы, приведшим к «авиньонскому пленению пап» и «великому расколу», породил великое множество еретических сект и течений, и, наконец, после выступления Лютера против индульгенций вылился в Реформацию, повлекшую за собой образование нового, Протестантского мира.

Это вполне понятно. Матрица любого исторического периода чрезвычайно консервативна. Она направлена прежде всего на сохранение текущей реальности. И потому переход между матрицами представляет собой цивилизационную катастрофу. Тоффлер указывает на три таких катастрофы¹⁴, другие исследователи насчитывают их несколько больше¹⁵. Однако здесь важна суть: фазовый переход обозначает функциональный разрыв реальности. Он проявляет себя как социальный Армагеддон: будущее уничтожает настоящее и утверждается на его обломках.

Вместе с тем, перспектива не выглядит безнадежной. Тот принципиальный факт, что человечество, несмотря на периодические возникающие глобальные кризисы, все еще существует, позволяет предположить, что в самом процессе развития действительно заложена и некая «механика сохранения». Собственно, мы на нее уже указывали. Новая трансценденция, новая гуманитарная технология, возникающая по отношению к демонтажу с некоторым опережением, как бы «подхватывает» динамику исторических инноваций и формирует из нее новую целостность. Магнитное поле преобразованной трансценденции — вот, что связывает настоящее с будущим, не позволяет реальности распасться до полного уничтожения.

Так было до настоящего времени. Однако нельзя гарантировать, что так будет и в этот раз.

В принципе, когнитивный барьер, то есть разность энергий между индустриальной и когнитивной стратами глобальной цивилизации, имеет ту же природу, что и предыдущие фазовые переходы. Наблюдается пересечение цивилизацией «предела сложности», когда ее избыточная структурность грозит перерасти в катастрофический техносоциальный обвал, наблюдается также формирование громадных цивилизационных трендов, прорастающих сквозь старую матрицу.

Однако наличествует в этом процессе и нечто новое. Следующей трансценденции, компенсирующей матричной технологии, которая подхватывала бы возникающую реальность, пока не видно. «Когнитивная целостность» вовсе не прорастает из индустриальной, и ничто не указывает на то, что подобное метафизическое измерение вообще может возникнуть.

Вероятно, мы вступаем в эпоху, когда устойчивую трансценденцию просто нельзя будет сформировать.