Освобожденный разум. Как побороть внутреннего критика и повернуться к тому, что действительно важно

Цели, пока они не будут достигнуты, находятся в будущем, а затем они быстро перемещаются в прошлое. Ценности всегда находятся в настоящем. И это имеет решающее значение для их мотивационной силы.

Жизнь изо дня в день в соответствии с нашими ценностями приносит глубокое внутреннее удовлетворение.

Когда люди сосредотачиваются на будущих достижениях или на том, что они хотят или должны получить, они упускают богатство жизни в настоящем; стремление к ориентации нарушается. Эта важная мудрость содержится в слове «хочу» (англ. want). По определению желания, или хотения, – это то, чего у вас нет (слово произошло от древнескандинавского vant, что означало «отсутствующий»). Как только мы выполняем свои желания – получаем машину, или супруга, или работу, которые мы принимаем за ценность, – жизнь отражает наш блеф. Вскоре мы чувствуем, насколько пустыми были стремления, потому что они не были связаны с жизнью и с тем, что действительно значимо. Наша жажда значимой жизни на основе того, что мы выбираем в качестве ее истинного смысла, останется неутолена.

Когда мы совершаем поворот «Ценности», чтобы затем остаться на новом курсе, внимание к настоящему моменту помогает сосредоточиться на текущем – на самом путешествии, а не на достижении цели.

Замечательное преимущество ценностей состоит в том, что в тот самый момент, когда мы их идентифицируем, мы уже начинаем жить ими. Нет никакого периода ожидания, никакого сертификата, который нужно заработать. Вы никогда не «доберетесь туда», вы можете только «идти туда». Это также означает, что мы никогда не прекращаем отношений с ценностями; они являются неисчерпаемым источником смысла. Предположим, ваша ценность – быть любящим человеком. Независимо от того, сколько раз вы поступаете как подобает любящему человеку, остается еще больше вещей, которые может делать любящий человек.

Эффект от поворота «ценности» может быть кардинально трансформирующим. И если другие повороты гибкости уже совершены, он не требует больших усилий. В качестве примера можно привести клиента Джо-Энн Дал, психотерапевта АСТ, с которой вы познакомились в пятой главе. Никлас был уважаемым пожилым писателем, жившим на далеком маленьком острове. Он страдал сильной агорафобией; по мере того как он убегал от своего страха, страх требовал все больше и больше его эмоций. Жизнь Никласа была ужасно ироничной: он писал поразительно красивые рассказы об окружающем мире, и при этом ему было страшно выйти из дома на природу, которую он так любил. Уже много лет писатель был прикован к дому.

Кульминация произошла, когда Никласу потребовалось лечь в больницу на лечение обострившегося диабета. Он обратился к Джо-Энн за помощью. До его дома было трудно добраться, и она должна была что-то сделать за один день.

Вместо того чтобы попытаться реструктурировать его полные страха мысли или подавить тяжелые чувства, Джо-Энн сосредоточилась на своем искреннем любопытстве по поводу его тревоги. Через несколько минут после встречи она спросила, не тревожится ли он; конечно, он тревожился, и она сказала, что это замечательно. Она хотела понять его тревогу, а это означало, что она должна была видеть ее так же, как и он. «Закройте глаза и позвольте ей возникнуть, – попросила она и добавила: – Позвольте ей делать все, что она хочет; мы просто будем сидеть тихо, как двое детей, наблюдающих за звездами ночью, и исследовать ее». Он согласился. Тревога пришла, но когда Джо-Энн с энтузиазмом спросила, на что именно похоже это ощущение и где он его чувствует, тревога медленно начала исчезать. «О нет! – воскликнула Джо-Энн, прикидываясь дурочкой. – Верните ее! На этот раз держитесь за нее крепче… держите ее за хвост, чтобы мы могли исследовать ее». Тревога появилась, но на этот раз исчезла еще быстрее. «Что же еще мы можем сделать?» – взмолилась Джо-Энн. На протяжении нескольких часов они запирали дверь в комнату, ложились на пол, выходили на улицу, уходили далеко от дома, кувыркались с холма, садились в машину (впервые за тридцать лет), переходили мосты и наконец добрались до парома (катера, на котором он должен был отправиться в больницу), оба встав у перил, как в фильме «Титаник». С каждым шагом вперед возникала тревога, но когда они целенаправленно пытались ощутить ее полностью и ясно увидеть, она сначала чувствовалась, а затем исчезала.

Между тем он был ошеломлен красотой своего острова, который так любил, но должен был писать о нем по памяти. Удаляясь от дома, он буквально плакал от радости, глядя на красоту природы.

Когда он держал свою тревогу так, как держал бы драгоценного младенца, он увидел, что снова может свободно выбирать то, что имеет для него значение.

Работа с ценностями больше походила на кувырок вниз по склону, чем на мысленный удар плетью.