От Альбиона до Ямайки

Лодку мы нашли без труда. С парусом, разумеется. Но путь на ней до вожделенного Гарвича оказался не таким уж близким – с полдня где-то плыли мы вниз по все тому же Оруэллу мимо берегов, на которых деревья теряли желтую листву. Иногда видели стада овец или любовались каменистыми выходами. Вообще-то путь наш пролегал через эстуарий, достаточно широкий, так что двигались мимо не берегов, а берега, потому что второй был далековато. Я уже ждал появления впереди открытого моря, когда лодочник взял вправо. А едва мы обогнули мыс, увидели несколько крупных кораблей, лежащих на берегу в разной степени достроенности. Да и на воде покоились корпуса, на которых продолжались работы. Вот тут совсем другое дело. Не берусь уверенно классифицировать увиденное, но размера кое-что было подходящего и даже имело мачты.

Глава 13. На чем строятся башни

– Давно из Парижа, мадам? – обратился к маме благородно одетый джентльмен, едва мы сошли на берег прямо посреди верфи. Обратился он по-английски.

– Полагаете, что только француженки могут позволить себе носить мужское платье? – вопросом на вопрос ответила леди Корн.

– Мы живем в свободной стране и можем носить все, что нам удобно, – застав свою хозяйку врасплох, успел ввинтиться я.

– Что угодно высокородному господину? – почуяв начинающийся скандал, Мэри немедленно перевоплотилась в служанку, что колоссально противоречило ее одежде – дорогой и со вкусом отделанной.

– Баронет! – воскликнул еще один роскошно одетый мужчина, подошедший справа. – Представьте меня вашим прелестным гостьям…

Тут вот какая закавыка. Попа у нашей мамы на фоне высокого роста не выдает в ней рожавшую женщину. То есть, наверно, она шире, чем была в девичестве, но сейчас выглядит далеко не выдающейся, а пропорциональной и аккуратной. И брюки этого не скрывают. Даже подчеркивают.

– Эм! – замялся баронет.

– Миссис Корн, – прямо по-мужски представилась мама, нарушая все принятые в обществе правила. – Это моя дочь, – кивок на Софочку, – и крестница, – кивок в сторону Мэри. – Извольте препроводить нас, – новый взгляд на Софи, из которой я указал в сторону заинтересовавшего меня корабля, – вот к тому галеону и дать разъяснения.

– Разъяснения? – изумился баронет. – Какие разъяснения?

– Вопросы буду задавать я, – мне опять удалось прорваться к речевому аппарату и подыграть мамулиной шуточке.

– Да, конечно, как вам будет угодно, – с улыбкой на лице откликнулся второй мужчина. И тут к нам приблизился третий, одетый в широкие штаны и башмаки с чулками. Этот силуэт, кажется, был моден при Шекспире. А нынче штанишки обычно носят поуже. Зато мужик оказался простым и внятным.

– Сэр Энтони Дин, строитель этих кораблей, – и он плавным и обширным движением указал на все вокруг. И на тот самый линкор, как подсказала мне упорно изучающая современные плавсредства Софочка, и который маман определила как галеон, задняя часть которого заинтересовала меня своими мачтами, – чем могу быть полезен?

– Очень приятно, сэр Энтони, – совершенно другим тоном ответила маменька. – Агата Корн с дочерью Софи и крестницей Мэри. Мы шли мимо, – кивнула она в сторону шлюпки, – и невольно залюбовались вот этим восхитительным кораблем. Не утерпели – пристали к берегу, чтобы рассмотреть поближе это чудо.

– Ведь оно создано на основании опыта лучших мастеров Англии, – перехватила управление Софочка и поддержала политес.

– Такое мощное и крепкое, – подключилась Мэри. А маман взяла под ручку учтивого сэра и, придерживая левой шпагу у своего бедра, повела его прямиком туда, куда надо.

Я попытался показать язык двум чересчур напористым невежам, но моя хозяюшка этого не позволила. Мы прошли к причалу, рядом с которым уверенно сидел в воде серьезного размера обстоятельный корпус с показавшимися мне знакомыми мачтами.

Разумеется, показали нам решительно все на верхней палубе. Это было довольно долго и очень занимало Софи, которая буквально засыпала мастера вопросами об устройстве и назначении бесчисленных приспособлений, которые именно в этот момент доделывали или исправляли – чувствовалась предсдаточная горячка. Но конкретно меня интересовала только мачта на корме. От степса до клотика.

Разумеется, измерительная ленточка была у нас с собой. И Мэри с карандашом и бумагой. А еще рукавицы из свиной кожи, пользуясь которыми, мы вскарабкались по вантам на мачту и от всей души провели необходимые измерения. Оказывается, я не сильно ошибся в прикидках размеров и пропорций. А еще сообразил, что на своем флейте папенька самую заднюю и самую маленькую мачту вооружил иначе, увеличив парусность за счет существенно большей, чем у «латины» площади бизани, растянутой между достаточно длинными гиком и гафелем. А еще он выиграл в площади, добавив сверху прямой парус крюйсель, который повесил на дополнительно поставленную крюйс-стеньгу.