От альфы до омеги (СИ)

— Я именно это сделать и собирался. Ты меня прервала, — заметил было Рикгард, не особенно понимая, чего ожидать от сцены дальше.

Девчонка себе на уме — это ясно.

— Сейчас ты скажешь, что никакой ты мне не отец, — совсем тихо сказала она.

— А у тебя другая версия? Поделись, — недоуменно рассмеялся Рикгард.

Странная уверенность синтетической девчонки и слишком хорошая игра вводили в заблуждение.

— Ты поменял все документы, вычеркнул меня отовсюду, — прошептала она. — Теперь я и вправду тебе никто.

— Поменял? — уточнил Рикгард.

Но сержант поднял руку:

— Пусть говорит девочка.

Ага, заинтересовался. У этих ушки на макушке всегда. Проверять и перепроверять — их работа. Только вот форменного платья синтетического Центра сержант так и не узнал. Желторотый. На пост, видно, заступил недавно. Про Центр знал только по новостям, а цвет и фасоны платьев запоминал навряд ли.

Девчонка шмыгнула носом и с ненавистью глянула на Рикгарда.

— Он прав. Он мне не отец. Приемный ведь не совсем отец, правда? Да еще и бывший, — она перевела взгляд на сержанта, словно искала у него поддержки. — Мы с матерью переехали к нему пару лет назад. А когда она пропала... — девчонка опустила глаза, и ее плечи мелко затряслись.

— Пропала? — уточнил сержант. — Заявление о пропаже подавали?

Он тут же выжидательно посмотрел на Рикгарда. Тот развел руками.

— Немолодая женщина, да еще и со взрослой дочерью вприкуску — звучит неаппетитно, — только и ответил он.

— Когда моя мать пропала, — тихо продолжила девчонка, — он выставил меня вон. Сказал, что я ему чужая. Сказал, что обеспечивать меня не обязан. Но были документы... Об удочерении... Он их уничтожил.

— Это правда? — нахмурившись, сержант повернулся к Рикгарду.

— Слушайте, да что за обвинения такие? — изумился тот. — Это просто слова. Я просто беру и сейчас же ухожу. Эта девица нигде не значится. Пробейте ее по базе, сосканируйте отпечатки. Или вы подобным сложностям пока не обучились?

Сержант моргнул.

— Я пробил ее по базе. И отпечатки тоже нашел. Ее зовут Иола Тамалис, и никакого адреса за ней не значится.

Рикгард обернулся к девчонке. В ее глазах промелькнула насмешка. Она взяла имя его дисколета!

— И что же вы сделаете? — поинтересовался Рикгард. — Документов-то нет. А на нет, как говорится, и суда нет...

Пожилая женщина, которая до этого момента безмолвно восседала в углу приемной, поднялась на ноги и, крепко сжимая свой зонтик, сделала шаг вперед:

— Бедная девочка. Бедняжка!

Она приближалась, держа свой зонт, будто меч наизготовку.

— У нас в городе целая армия беспризорников! Вот таких вот бродяжек, которым некуда приткнуться. А все бестолковые матери и отцы, бессовестные, безответственные!

Она потрясала зонтиком, все наступая.

— Вы посмотрите на ее платье, на ее лицо. Кем она станет через месяц, через год? У вас совсем нет сердца, да?

И ткнула Рикгарда зонтиком прямо в грудь.

— Да говорю же вам, она мне... — начал он.

Больше не хотелось отшутиться, посмеяться. История в участке обретала оттенок абсурдной постановки, и лучшее, на что он мог после нее рассчитывать — это головная боль. Вот ведь привязалась, пиявка. Строит вокруг него козни, цепляется, будто он и вправду чем-то ей обязан...

— На самом деле, он хороший, — вдруг пролепетала девчонка, обращаясь к разъяренной пожилой женщине. — Он хотел отдать меня в приют. Правда хотел. Но там нет мест. И все хотят денег.

— Значит, все-таки не сволочь? — спросил у нее Рикгард.

— Сволочь, — с готовностью кивнула девчонка. — Немножко.

— Так, — сержант мотнул головой и опустил руки. — Давайте начнем с начала. Вы — отец, но не совсем... То есть, вы им были, но этого не доказать. Но девочка вас знает, и вы ее, очевидно, тоже...

— Да уж конечно, — сверкнула глазами пожилая дама, делая еще один шаг и зонтика все не убирая.

Рикгард аккуратно отвел наконечник зонта в сторону и сказал:

— Давайте начинать не будем. Мне и с одного раза все яснее некуда. Куда вносить штраф?

Но сержант не отступал.

— Нет, так не годится. Штраф-то вы внесете, а что потом?

— А это уже дело не ваше, — отрезал Рикгард, все больше и больше раздражаясь.

— Не наше, — кивнул сержант. — А органов опеки.

— Так-так-так, — Рикгард ступил в его сторону, и сержант малодушно попятился, словно испугавшись кулака в нос. — Какие еще органы опеки? Уймитесь же. Эта маленькая интриганка сама же эту историю и придумала.

— Сама? — девчонка съежилась, и опустила голову, снова собираясь зареветь.

— Сама, — с нажимом произнес Рикгард. — Потому что я не давал ей карманных денег. И не пускал в кино со всякими проходимцами. Стащила документы, влезла в систему... Ты как все это провернула?

Девчонка подняла на него глаза и сквозь слезы улыбнулась.

— А теперь в кино отпустишь? Прямо завтра?

Сержант и пожилая дама переглянулись.

— Еще раз, — не понял сержант. — Ваша дочь обвиняется в мелком хулиганстве...

Рикгард выдохнул и попросил:

— Давайте ваши бумажки на штраф.

— Это месть, да? Я тебя выставил, а ты решила устроить мне веселую жизнь.