От аншлага до «Аншлага»

В спектакле опять же Русского театра «И один в поле воин» наш подпольщик во время беседы с провокатором раскрывал его, затем доставал пистолет и прямо на месте вершил правый суд в присутствии своего друга. Но однажды пистолет не выстрелил. Такое в театре случается часто, техника у нас, как известно, пока только на грани фантастики, поэтому подпольщик не растерялся и нажал на спусковой крючок еще раз, потом еще. Но каждый раз была осечка, и в зале звука выстрела так и не услышали. Провокатор, не будь дурак, «сбежал» за кулисы, чем немного разрядил обстановку. Но враг ведь не должен уйти безнаказанным, и подпольщик бросился за ним в погоню. Сначала зрители услышали доносившиеся из-за кулис шум борьбы и крики, а потом появился и сам слегка потрепанный, но довольный подпольщик.

— Ну что? — спросил его друг, импровизируя на ходу.

— Догнал и удавил гада, — ответил подпольщик. — А потом еще, для надежности, добил из своего бесшумного пистолета…

Однажды знаменитый артист московского Малого театра Степан Кузнецов ехал на извозчике в театр. Времени до начала спектакля оставалось очень мало, поэтому Кузнецов ежеминутно поглядывал на часы и все просил извозчика:

— Быстрее! Быстрее!

Извозчик на просьбы артиста флегматично отвечал:

— Да не волнуйся, барин, доедем аккурат вовремя.

Но Кузнецов не успокаивался и снова повторял свою просьбу, получая каждый раз один и тот же обнадеживающий ответ. Наконец добрались они до Малого, как и предполагал Кузнецов, здорово опоздав. Расстроенный, он достал деньги и, вручая их извозчику, в сердцах воскликнул:

— Тебе не артистов возить, а дерьмо!

Извозчик взял деньги, а потом, внимательно посмотрев на Кузнецова, сказал:

— Так вот и возим.

Гастроли

Как говорил знаменитый первооткрыватель лошади Пржевальского: «Жизнь прекрасна тем, что можно путешествовать». Позволю себе добавить, что жизнь театра — тоже. Театральные путешествия по-другому называются «гастроли». Чтобы лучше понять роль гастролей для театра, попробуйте посидеть несколько дней дома, не выходя на улицу, устройте себе эдакий домашний арест. Сначала, возможно, вам покажется, что это даже неплохо: не нужно никуда спешить, нет необходимости переодеваться, думать о погоде и о транспорте, но потом вы начнете потихоньку тяготиться своим положением и тосковать, вам захочется «на волю, в пампасы» и, если не вырветесь на эту самую волю, то, в конце концов, взвоете. Вот так и театр. Если он долго не выезжает на гастроли, то начинает застаиваться. Даже когда у него постоянные аншлаги и успех, как это было раньше у нас в Купаловском театре, а сейчас в «Христофоре», и критические статьи напоминают тосты и кажется: зачем куда-то уезжать? Но театру обязательно нужно время от времени менять обстановку. Движение — это жизнь театра, с него он начинается. Ведь раньше вообще стационарных театров практически не было, вспомните скоморохов, бардов и менестрелей, батлейки или крытые повозки странствующих театральных трупп. В этом наши корни, полностью оторвавшись от них, мы увянем и даже засохнем. Смена зрителя, смена жизненного уклада и окружающей обстановки, новые впечатления — все это стимулирует здоровое функционирование театрального организма. Да и возможность для артистов повидать мир, расширить свой кругозор, лучше узнать друг друга тоже немало значит.