От Астраханского кремля до Рейхсканцелярии. Боевой путь 248-й стрелковой дивизии

Корни такого решения непонятны. Парламентаризм был явлением, враждебным нацизму, и первым зданием, которое гитлеровцы подожгли задолго до начала Второй мировой войны, как раз был Рейхстаг. После пожара парламент здесь уже не заседал, и депутаты от НСДАП вместе с примкнувшими консерваторами переехали в Кроль-оперу. Девяносто шесть депутатов от левой оппозиции погибли в концлагерях, а Рейхстаг даже не был восстановлен и зиял обгоревшими окнами на протяжении всей истории «тысячелетнего Рейха».

В Рейхстаге разместили Центральный военно-медицинский архив. После того, как союзная авиация разрушила значительную часть города, здесь расположились военный госпиталь, родильное отделение клиники Шарите, а также детское бомбоубежище²⁸³

.

Настоящим детищем Адольфа Гитлера стало здание Рейхсканцелярии, построенное по его заданию Альбертом Шпеером в самом центре старого города. Это был памятник эпохе гигантизма и глобальных амбиций. Здание имело протяженность более 440 метров (Рейхстаг по фасаду имел длину в 137 метров). Здесь вели прием иностранных лидеров и дипломатов, включая Бенито Муссолини и Вячеслава Молотова. Здесь принимались все самые ответственные решения, включая решение о нападении на Советский Союз. Здесь Адольф Гитлер вел заседания Командования штабов. Здесь он жил, и здесь жила Ева Браун. И когда советские войска ворвались в Берлин, Рейхстаг защищали в основном обычные пехотинцы и фольксштурмовцы, а к Рейхсканцелярии были стянуты подразделения ваффен-СС. И это было естественно, потому что в первом здании был просто медицинский архив, а во втором пребывали Гитлер, Геббельс, Борман и другие оставшиеся в Берлине вожди Рейха.

Тем не менее, символом поверженного врага было объявлено бывшее здание парламента, что, скорее всего, просто говорит о второстепенности этого вопроса для Сталина и его ближнего окружения. Полковнику Владимиру Жилкину из 248-й СД в эти дни приходилось исполнять обязанности начальника дивизионной разведки 771-го артполка, поскольку штатный начальник разведки получил ранение. Проблема была в выборе позиции. Вокруг стояли дома, и для ведения навесного огня приходилось искать площади, скверы и широкие перекрестки. За артиллеристами особенно пристально охотились немецкие снайперы и минометчики, так что полк нес большие потери. Вдобавок не хватало подробных карт большого города²⁸⁴

.

Артиллерия работала и прямой наводкой, вступая в дуэли с расчетами орудий противника. Удалось уничтожить одно 88-мм орудие и подавить три пулеметные точки, но цена за это была высокой. 771-й АП потерял за день 28 человек, в том числе четырех командиров батарей.

905-й СП вышел на Гиммлерштрассе. Здесь, у штаб-квартиры СС («объект 152»), в 18.00 противник дважды переходил в контратаки силами роты пехоты при поддержке двух танков и фаустников²⁸⁵

.

Сотрудник политотдела 9-го СК Анна Никулина, которая в этот день чудом избежала гибели от фаустпатрона, прибыла в штаб 248-й СД. На ее глазах Николай Галай требовал от Георгия Ленева «кварталов и метров» продвижения, даже грозил отстранить того от командования полком, но роты залегли в развалинах домов. После очередного звонка «сверху» бойцов поднял в атаку замполит 902-го СП Михаил Глагольев, но буквально через мгновение получил смертельное ранение²⁸⁶.

В целом за день было потеряно 14 человек убитыми и 49 ранеными. На 1 мая стрелковые полки дивизии насчитывали 2537 бойцов²⁸⁷

. В ротах осталось по 20-30 человек. За день было уничтожено до 100 солдат и офицеров противника.

1 мая 1945 года 248-я СД во взаимодействии с 230-й СД овладела государственным почтамтом («объект 150») и зданием министерства финансов («объект 149»), расположенными напротив Рейхсканцелярии («объект 153»). Среди прочих отличился пулеметчик Алексей Лашко, который был представлен к званию Героя Советского Союза.

Тем временем к месту событий прибыл Василий Скоробогатов. Двумя месяцами ранее он получил серьезное ранение под Гросс-Нойендорфом и только теперь вырвался из госпиталя. С некоторыми приключениями Скоробогатов добрался до центра города и теперь ходил по просторным помещениям Почтамта. Всюду лежали горы неотправленной корреспонденции и периодических изданий. Особенно ярко выделялся журнал Германского трудового фронта «Европа трудится». На обложке был размещен портрет руководителя государственных немецких профсоюзов Роберта Лея. Среди прочего Скоробогатов обнаружил электрические пишущие машинки, которые рассматривал первый раз в жизни. Больше того, он нашел механическую машинку со шрифтом на кириллице, которую, разумеется, взял. Он вполне обоснованно ощущал в себе литературное призвание и понимал, что эта вещь ему сильно пригодится.