ОТ/ЧЁТ

Мы набросали схему возможных событий. Два брата–венгра становятся ближайшими слугами Бориса. Возможно, это произошло по прямому приказу Владимира, связанного с киевской общиной иудаитов. Они владеют тайной воскрешения. Когда Бориса убивают в первый раз, один из братьев — Георгий — пытается его защитить и даже закрывает своим телом. Второй остается в тени. Ему удается избежать и смерти, и плена. Когда мертвого Бориса увозят, Моисей находит Георгия, еще живого. Они проводят необходимый обряд обмена душ. Моисей укрывает тело брата или отрезает ему голову, с тем чтобы скрыть следы удушения у того на теле, а сам уходит в Киев к дочери Владимира Святого Предиславе. Далее история Моисея развивается по своему сценарию, нас она сейчас не касается.

Борис воскресает совсем не таким миролюбивым, каким он был ранее. Те, кто его вез, естественно, перепугались и разбежались. Борис находит отцовскую дружину, до которой уже дошли слухи о его гибели. На радостях, что слухи не подтвердились, устроили пир горой. «Веселие Руси есть пити» — это ведь Владимир не о славянах, это он о своей дружине сказал. А ночью подкрались варяги во главе с Эймундом и убили Бориса второй и последний раз.

На улице стукнула калитка. На дорожке показалась Варвара, груженная тяжелыми сумками. Глеб Борисыч извинился, выскочил из кресла, а потом из кабинета. Где‑то в глубине послышалось тяжелое Варварино бурчание, сопровождаемое неожиданно мягкими аккордами реплик моего учителя. Слов было не разобрать, но интонационно их беседа напоминала дуэт контрабаса и бетономешалки. Вскоре академик вернулся, растирая руками чуть покрасневшее лицо.

— Ладно, ученик. Тут мы прояснили. Теперь эта твоя поэма. И шифр к ней. Не иначе как заклинание у тебя получилось. Должно быть заклинание, должно быть, я знаю. Чувствую!

— Тут незадача. Не складывается ничего. Скорее всего нужен какой‑то дополнительный ключ.

Я передал ему те варианты, которые у меня были. Академик лишь коснулся взглядом листа, сразу его (как показалось взглядом же) и отбросив.

— Не ключ тебе нужен, а голова трезвая. Что ж ты хвостининский замок курицынским ключом открываешь?

— Так ведь другого нет, Глеб Борисович.

— Вот и не открывай. А то сломаешь.

Он покряхтел, потом поднялся и, ни слова не говоря, ушел в другую комнату. Вернулся с несколькими листами. Положил их на свой большой письменный стол, а потом один из них сунул мне под нос.

Это была литорея, похожая на курицынскую, но построенная иначе. В ней буквы верхнего регистра располагались в алфавитном порядке, а буквы нижнего — в произвольном. К тому же только буквы верхнего регистра обозначались либо как «столпы» (согласные), либо как «приклады» (гласные). В нижнем регистре какой‑либо твердый порядок характеристик парных обозначений на первый взгляд не просматривался.

[файл АПХ–литорея]