От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава

Говоря о коррупции того времени, следует иметь в виду несколько моментов. Во-первых, понятия коррупции как преследуемого по закону деяния тогда не существовало. Если наместники и их подчиненные занижали крестьянам нормы поставок риса, то центр боролся не против взяток, а за увеличение поставок. Во-вторых, продвижение по службе и рост благосостояния самурайской верхушки происходили по традиционной конфуцианской схеме, считавшейся единственно правильной — забота высшего в обмен на преданность низшего. А преданность предполагала не только верную службу, но и соблюдение требований этикета, в том числе оказание знаков внимания и преподнесение подарков вышестоящему по надлежащим поводам. Открытое описание сельскими старостами случаев подкупа инспекторов говорит о том, что это была обычная практика того времени. Да и получатели подношений часто упоминают о них в своих записях. Однако исторических документов, где говорилось бы о назначении на должность в обмен на подношения, не существует. Это дает основание некоторым историкам сомневаться в коррупционности таких сделок [см., например, Оиси, 1993]. Но в частных дневниках встречаются сведения о том, что, например, должность главы Городского магистрата в богатом портовом городе Нагасаки в XVIII веке стоила 2 тысячи золотых рё, а должность городского начальника тайной службы (мэцукэ) — тысячу. На эти деньги можно было полностью обеспечить семью на много лет.

Что касается руководителей бакуфу вроде Янагисава и Танума, то им тоже требовались верные вассалы и сторонники из числа удельных князей и хатамото. Все важнейшие решения в правительстве принимала узкая группа лиц: государственные советники (3–6 человек), их помощники (младшие советники вакадосиёри)

и 3–4 начальника магистратов (бугё). Они коллегиально обсуждали вопросы и готовили проекты решений для сёгуна. Эта работа сопровождалась борьбой за сферы влияния, для успеха в которой нужна была своя команда. Такие команды формировались вокруг каждого высокого чиновника. Сделки “хорошая должность в обмен на лояльность” совершались тогда так же, как сегодня. Попасть в замок Эдо на аудиенцию к госсоветнику по личному делу было практически невозможно в силу внутреннего распорядка и замковых традиций, поэтому все конфиденциальные встречи и консультации проходили в личных усадьбах. Отсюда и очереди перед домами влиятельных людей. Тот же Мацура Сэйдзан позднее писал, что конфиденциальные переговоры со своими доверенными лицами Танума и другие высшие чиновники вели в своих усадьбах, за плотно задвинутыми фусума; да и не сами, а через личных камергеров (

собаёнин), без свидетелей, один на один. Так что кроме замка Эдо, общепризнанного центра власти, политика того времени во многом делалась и в усадьбах высших чиновников бакуфу. Танума Окицугу не только не скрывал сребролюбия, но и открыто его оправдывал: “Золото и серебро — величайшая ценность, сравнимая с ценностью человеческой жизни. Жертвуя ею в обмен на возможность верно служить, человек проявляет себя с лучшей стороны. Его искренность и сила чувств тем сильнее, чем больше он жертвует. Я же тружусь ежедневно на благо своей страны. Вернувшись домой и видя многочисленные подарки, я чувствую заслуженное удовлетворение” [Домон, 1998].

Служивший в бакуфу

удельный князь Ии Наохидэ (1729–1789) в 1784 году стал главным государственным советником (тайро) и проработал в этой должности три года. Ценные подарки, которые он в течение долгого времени делал влиятельному Танума Окицугу, стали рекордными по стоимости. Ненамного уступил ему даймё по имени Датэ Сигэмура (1742–1796) из княжества Сэндай, с юности одержимый идеей служебной карьеры и признания. В фамильной хронике клана Датэ сохранились записи о том, что этот “герой среди сторонних князей” (тодзама даймё) потратил на подарки Танума огромные деньги, и даже не ради назначения на должность, а только для повышения служебного ранга.

Справедливости ради следует сказать, что Танума не был заурядным взяточником, думавшим только о личном благополучии. Он имел собственные представления о благе страны и действительно много работал. Благодаря его усилиям в Японии появились обширные плантации сахарного тростника и женьшеня. Прежде сахар и женьшень импортировали из Китая, расплачиваясь за них драгоценными металлами. Уже при Танума лекарственные препараты на основе женьшеня и сахар стали доступны не только воинской элите, но и людям из низших сословий.