От Ельцина к…? Война компроматов

Восьмилетний «антагонистический симбиоз» Б. Ельцин — Г. Зюганов выгоден, по-видимому, обеим сторонам. У Б. Ельцина всегда была возможность пугать и Запад, и российского обывателя «коммунистическим реваншем», умело регулируя активность коммунистов. Показательно в этом смысле принятие бюджетных законов, проваленный импичмент, безропотное утверждение четырех премьеров за последние 15 месяцев, принятие требуемого МВФ пакета экономических законов. А в сложившейся ситуации, когда быстро набирала силу действительно опасная для кремлевских «сидельцев» сила — ОПОО «Отечество» и блокировавшиеся с ним другие центристские демократические движения, КПРФ намерены были использовать в борьбе против «общего противника». Характерно, в частности, что антикоммунистическая риторика Кремля, Б. Березовского и их рупора В. Жириновского к августу заметно поутихла. Г. Зюганова же, похоже, вполне устраивало сложившееся положение.

Эксперты отмечали также, что события на Кавказе, как никогда, были «информационно прикрыты». Это связывалось с тем, что, помимо жестких силовых мер против боевиков, проникших в Дагестан, и, возможно  против Чечни, ситуация могла быть использована Кремлем и в политических целях.

Что касалось «политического ландшафта» предстоявшей предвыборной кампании, то он в целом выглядит следующим образом.

На первый план выдвигалось блокостроительство. Эта тенденция захватила весь политический спектр и на ближайший период обещала быть превалирующей.

«Правый фланг». Положение дел здесь было более неопределенное. «Правое дело», собравшее под крыло скомпрометировавших себя недавних руководителей государства и правительства, не пользовалось сколько-нибудь значительной поддержкой ни в одном из регионов. НДР, растерявшая свою власть и авторитет, также находилась пока в раздумье и не решалась примкнуть к какой-либо близкой организации. Были определенные трудности и с созданием влиятельной коалиции «правых».

«Левый фланг» был далек от прежней партийной согласованности: в Аграрной партии назревал раскол; близко к уходу из НПСР было движение «Духовное наследие» А. Подберезкина; недовольство Г. Зюгановым высказывали и левые радикалы. Да и в самой КПРФ далеко не все было благополучно, многие ее руководители расходились по ряду вопросов с руководителем.

Центр занимал блок Е. Примакова. Его значимость и влияние росли. Лидеры блока — Е. Примаков, Ю. Лужков, М. Шаймиев, В. Яковлев и другие воспринимались как фигуры, которые смогли стабилизировать российскую ситуацию. Однако и здесь до уверенной консолидации сил еще было далеко. Предстояла большая работа, чтобы не дать коалиции развалиться из-за усиливающегося воздействия извне, укрепить ее, усилить влияние, особенно в регионах.

Неожиданно в августе заговорили о высокой смертности населения в России. Оппозиционные СМИ считали ее следствием политики, которую проводила ельцинская власть в течение последних лет. Проблема получила широкое международное звучание.

Так, в докладе ООН по Восточной Европе отмечалось, что, вопреки общемировой тенденции увеличения продолжительности жизни, практически во всех странах на территории бывшего СССР росла смертность, особенно среди мужского населения. В России средняя. продолжительность жизни мужчин в России составила всего лишь 58 лет. «Уцелевшие» мужчины страдали от болезней, депрессии, алкоголизма. В стране резко увеличился разрыв между количеством мужчин и женщин, все меньше заключалось браков, все меньше рождалось детей. Сокращение общей численности населения поставило Россию на грань демографической катастрофы. Ее причину международные эксперты связывали с экономической и политической нестабильностью, ростом безработицы, распадом социальной системы. Все больше людей утрачивали надежду и ощущение безопасности, у них росла тревога за будущее.

Из досье «О демографической ситуации в России»

В последние десять лет постоянно повторяющиеся незавершенные эксперименты над государством, экономикой и обществом исчерпали политический капитал и экономический потенциал России. По мнению независимых экспертов, речь идет не о цепи временных кризисов, а о долгосрочной структурной нестабильности, для преодоления которой недостаточно имеющихся в распоряжении власти инструментов краткосрочного действия.