От фермы к фабрике

Итак, основная идея данного рассуждения заключается в том, что темпы роста советского ВВП, измеряемого по фактору покупательских цен, в 1928–1940 гг. находились на уровне 5,3 % в год (табл. А.2). Данные показатели роста превышают оценки, данные Бергсоном или Ханиным, однако оказываются ниже, чем предполагают Морстин и Пауэлл (1966, 622–623), согласно которым ВВП страны рос со скоростью 6,0 % в год, или Хантер и Ширмер (1992, 35), называющие 6,6 %

в год. Я продемонстрировал, почему цифры Бергсона подразумевают более медленный рост. Данные, приведенные Бергсоном, невозможно соотнести с разукрупненными данными по темпам роста производства отдельных товаров и услуг. Что касается анализа Ханина, то в этом случае остается не ясным, каким образом он приходит к выводу о столь низких темпах роста.

III. Сверхдолгосрочные оценки Мэддисона

В гл. 1, 10 я ссылаюсь на оценки подушевого объема советского ВВП, данные Мэддисоном и выраженные в дол. США 1990 г. Можно ли считать эти цифры обоснованными?

Представляется, что данный вопрос следует рассматривать как с точки зрения сравнения ВВП по странам мира, так и в контексте упоминаемых ранее многочисленных попыток определить реальные темпы роста советской экономики.

Рассмотрим первую часть ответа — сопоставление международных примеров. В рамках этого направления исследований было предпринято множество синхронных попыток привести данные по национальному доходу разных стран мира к единому стандарту. Первым инструментом унификации стали обменные курсы валют. Однако они не привели к удовлетворительным результатам, поскольку не отражали покупательскую способность. Решением стал обзор цен по аналогичным категориям товаров и услуг в разных странах, который можно было использовать для расчета обменных курсов паритета покупательской способности (ППС) населения. Эти курсы позволяют перевести данные по ВВП на душу населения к единому стандарту по базовому году. Затем, имея данные по темпам роста подушевого ВВП в каждой стране, можно проецировать оценки по базовому году на более ранние и более поздние периоды.

Наиболее комплексный пример этого метода — широко известные мировые таблицы по пенсильванскому методу, составленные Ирвином Крависом, Аланом Хестоном и Робертом Саммерсом, учеными Центра международных сравнений Университета Пенсильвании. В рамках этих таблиц представлены данные с 1950 г. по 152 странам.

Ангус Мэддисон (1995) представил сходные расчеты по 56 крупным странам мира. Во многих случаях его оценки экстраполируются на более ранние периоды до 1820 г., и для работы над данной книгой подобная долгосрочная перспектива представляется актуальной. Тем не менее следует отметить, что оценки Мэддисона подвергались критике, в частности те, которые касались более отдаленных от нас периодов. Проблема заключается в том, что ряды данных по разным странам приведены к единому стандарту с использованием цен 1990 г., в то время как, например, в 1820 г. структура цен была другой; расхождения в ценовых структурах могут привести к тому, что обменные курсы разных стран будут отличаться от тех, которые получаются при экстраполировании данных за 1990 г. на 170 лет назад (Прадос де ла Ескосура. 2000). Несмотря на то что никто так и не смог предложить взамен какую-либо оптимальную прикладную методику расчетов, не следует забывать о существовании подобной оговорки при использовании данных Мэддисона.

С учетом базовой процедуры расчетов при обсуждении степени приемлемости оценок советского подушевого ВВП, приведенного Мэддисоном в дол. США, возникает два аспекта. Первый аспект — обменный курс валют и его влияние на показатели соответствующего объема ВВП в 1990 г. Из расчетов Мэддисона очевидно лишь то, что его методика демонстрирует относительно низкий показатель ВВП советской экономики. Так, например, в 1985 г. он говорит о подушевом ВВП в СССР на уровне 33 % от показателей американской экономики, в то время как мировые таблицы по пенсильванскому методу демонстрируют более высокий уровень ВВП на душу населения в СССР в данный период — 43 %. То есть использование оценок Мэддисона ведет к недооценке (а не переоценке) уровня доходов в советской экономике.

Вторым аспектом, требующим рассмотрения в рамках этого анализа, является темп роста ВВП в реальном выражении, который Мэддисон использует для экстраполяции данных на более ранние периоды. При оценке послевоенного периода он полагается на данные ЦРУ, а при исследовании межвоенных лет — на цифры, приведенные в работе Морстина и Пауэлла. Как уже отмечалось, такой подход представляется весьма точным; он более предпочтителен, чем некоторые альтернативы (например, расчеты Ханина).