От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Том I

Отметим прежде всего его близость к литературным кругам: Буало посвятил ему одно из своих наиболее значительных «Посланий», Расин читал ему свои трагедии и внимательно выслушивал его замечания, газетные статьи Гийерага обращали на себя внимание[487], его стихотворные экспромты старательно переписывались[488]

, Лафонтен цитировал его в своих эпиграммах. Донно де Визе в 1669 г. так отозвался о Гийераге: «У него приятная наружность, живой ум, он очень обходителен в обществе. Он обладает уймой знаний, прекрасно пишет стихи, как и любовные письма»[489]. Знали ли его светские друзья, что Гийераг мог быть автором «Португальских писем»? Вряд ли. Среди аристократов не принято было рассказывать о серьезных литературных опытах (сколько неясного в творческом наследии г-жи де Лафайет или Ларошфуко!). Но литераторы-профессионалы (вроде Сюблиньи или Донно де Визе) могли об этом-то знать, хотя бы от издателя Барбена, который мог сболтнуть как-нибудь о подлинном авторе «Писем». Иначе как понять слова Донно де Визе, как понять упоминание некоего Кюйерака в кельнской контрафакции? Впрочем, Гийераг мог провести и Барбена, выдав себя за скромного переводчика.

Теперь можно считать доказанным, что «Португальские письма» не могли быть переводом с португальского: в них нет «португализмов», на которых настаивали некоторые литературоведы, а местные реалии своей неточностью сразу же выдают подделку. Это не значит, конечно, что основой сюжета книги не могла послужить любовная история, приключившаяся с кем-то из французских офицеров в Португалии. Им мог быть и Шамильи, но его возлюбленной почти наверняка была не Мариана Алькофорадо. Упоминания Гийерага уже в 1669 г. как переводчика «Писем», его писательский (прежде всего эпистолярный) талант, королевская привилегия, разысканная Ф. К. Грином, – все говорит за то, что Габриэль де Лавернь де Гийераг, светский острослов и талантливый дипломат, был почти несомненным автором маленького, но столь значительного литературного шедевра, «Португальских писем». По крайней мере, нет ни одного факта или довода, которые могли бы опровергнуть эту атрибуцию.

РОМАН ФЕНЕЛОНА «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТЕЛЕМАКА»: К ВОПРОСУ ОБ ЭВОЛЮЦИИ ФРАНЦУЗСКОГО КЛАССИЦИЗМА НА РУБЕЖЕ XVII И XVIII ВЕКОВ

«Мы хотим основать Салент!»

Робеспьер

1

Произведения французского писателя Фенелона, его «Басни», «Диалоги мертвых», наконец его роман «Приключения Телемака», были с интересом встречены и оценены уже современниками, но их автора ждала поистине небывалая посмертная слава. Книги Фенелона интересны не только как художественное преломление социально-политических и морально-этических воззрений писателя, но и как примечательное явление в развитии французской художественной прозы. В своем философско-утопическом романе, возникшем на рубеже двух столетий, Фенелон стремился ответить на вопросы, волновавшие его современников, и кое в чем провидел будущее. Книги Фенелона как бы завершают развитие французской литературы в XVII столетии и стоят на пороге новой эпохи – века Просвещения.

Творческая деятельность Фенелона целиком укладывается в последнее тридцатилетие царствования Короля-Солнца. Начало этого сложного этапа в развитии французской культуры ознаменовано отменой Нантского эдикта (1685). Этот антигуманный акт не разрешил, а еще более усугубил раздиравшие французское общество противоречия, ускорив развитие широкой критики абсолютизма. Характерные для всего столетия кризисные черты не только не исчезают к концу века, но еще более обостряются. Известный французский историк литературы Поль Азар не без основания назвал эту эпоху временем «кризиса европейского сознания»[490].

Франция вступает в полосу углубляющегося экономического и политического кризиса. Истощаемое бесконечными войнами, разоряемое налогами крестьянство не раз в отчаяньи берется за оружие. Народные волнения и мятежи прокатываются по стране. Сила народного сопротивления особенно возрастает в 90-е годы, когда Франция переживает несколько голодных неурожайных лет.