От Гавайев до Трансвааля

В первые годы царствования ставил всей империи в пример кланы старообрядческие, эдакие семейные синдикаты, когда основной капитал из дела изъять непросто, когда всяк по умениям прилажен к той работе, которую лучше исполнять способен. Не без проблем, конечно, но шло развитие «малого и среднего бизнеса». Создавший представительства по всей империи Калифорнийский банк толковые проекты щедро финансировал, а жулики в финансовой сфере перевелись очень быстро, когда их аферы начали приравнивать к государственной измене (расстройство финасов державы — измена, однозначно) и ссылка на Колыму за счастье почиталась. Интересно было в пятидесятые и шестидесятые, тогда приходили к жандармам родственники с доносами на братьев, племянников и даже сыновей, ставших на путь финансовых злоупотреблений. А кому охота разделить ссылку с мошенником-кровиночкой? В общем, страна развивалась, банки неплохо зарабатывали (ещё и потому, что иностранцев-банкиров постепенно выдавили) и накопили на счетах и в хранилищах преизрядные суммы. И решили парижские финансисты подрастрясти союзников скупердяев на золоте сидящих. В стройку Панамского канала зазывать стали, в прокладку железной дороги Каир-Кейптаун, что вообще наглость несусветная, так джентльмены и позволили по их колониям в «рельсы-рельсы, шпалы-шпалы» играться. Францию примерно раз в 10 лет сотрясал биржевой кризис, когда неудачники стрелялись или сбегали, состояния переходили из рук в руки, мелкие вкладчики разорялись и уезжали за океан. С последнего «биржевого побоища» прошло пять лет и без многосотмиллионного проекта, коим является Панамский канал, парижским финансистам придётся туго.

И захотели коварные галлы (и евреи галльские, а куда без них) пристегнуть Россию к «Панаме». Не государство, боже упаси, связываться с подозрительным и злопамятным Константином не дерзнули, а частный капитал привлечь, за много лет накопленный в семьях купцов и промышленников.

Вроде и не лежали денежки без дела — в Норильский промрайон много кто вложился, тот же мост через Енисей у славного города Енисейска строился считай «вскладчину», на множество паёв сумма поделена была, я там тоже денег не пожалел, оформил вклад как пожертовование, но патриотичные купчины переиграли и полтора миллиона числились за ЕИВ К. Н. Романовым в качестве солидного куска акций «Енисейско-Томской железной дороги»…

Дипломатические и военные агенты передавали из Франции, что тамошние акулы капитала жаждут поиметь с российских лохов от 200 до 400 миллионов золотых франков. А я то помнил чем у нас закончилась «Панама». Да и здесь предсказуемо, — начнётся стройка, потом война разразится и кранты. Схема рабочая, как у нас с восстановлением Грозного в девяностые годы и начале нулевых. Потом-то клан Кадыровых превратил Грозный в город-сад, но сколько раз средства списывались и разворовывались федеральными чиновниками до пришествия Рамзана…

Собственно говоря, тревожит не попытка «Ругонов-Маккаров» вовлечь российских промышленников в мутные комбинации, а активное лоббирование интересов французской финансовой мафии доченькой старшей, Ольгой свет Константиновной. Понятно, она сей день императрица всея ФранцЫя и колоний, но соображалка должна ведь работать. Придётся вправлять мозги Ольге. Вот Мария, та отца радует. Как влюбилась в гвардейца Алексея Сумарокова, так и не отпускает бравого воина. Пришлось Алексея Васильевича в Казань сплавить, полком командовать. Но Мари не успокоилась, сбежала за избранником, там и обвенчалась пока папенька совершал кругосветное путешествие. А что, перед отъездом я деток фактически благословил, даже на свадьбе Ольги и Эжена присутствовал «дистанционно», телеграммой поздравив новобрачных и через военного атташе и его здоровенных подручных презентовал свадебный подарок молодым — по миллиону рублей и миллиону франков новёхонькими монетами, золотом. И монеты из мешков прямо во время церемонии были торжественно перемешаны в большом тазу, символизируя общность интересов России и Франции. Союзники от такого креатива российского императора пришли в дикий восторг и нашли сие донельзя эротичным. Я сначала не въехал, а когда уяснил логику куртуазных лягушатников, долго смеялся…

Да и про таз много разговоров тогда ходило, якобы тоже золотой, но то досужие сплетни, посудину у французов взяли, какой таз был — медный или железяка, хрен знает, честно говоря.