От Голливуда до Белого дома

Мистер Джон Фэрчайлд из Women's Wear Daily обратился ко мне с просьбой заранее показать ему эскизы туалетов, в которых миссис Кеннеди собиралась появиться на грядущих важных мероприятиях. Этого я не мог сделать по двум причинам. Во-первых, миссис Кеннеди часто откладывала окончательное решение до последней минуты. Она могла рассматривать два или три варианта, и какой именно она выберет, я не знал. Но более важной причиной были осмотрительность и сдержанность, соблюдать которые я ей обещал. Утечка информации об эскизах моделей стала бы предательством по отношению к ней.

В конце концов в Women's Wear Daily

воздали должное гардеробу Джеки и мне, в роли его создателя. 7 апреля 1964 года Тед Джеймс написал в своей колонке:

«Эра Кеннеди в Вашингтоне была эрой элегантности, шика и хорошего вкуса, оказавших влияние на всех американцев и, возможно, на весь мир. Элегантность и вкус неизменно сопутствовали любому моменту жизни семьи президента, и Америка наблюдала, училась и старалась подражать. Несомненно, миссис Жаклин Кеннеди сделала для развития хорошего вкуса больше, чем любая другая женщина в истории нашей страны. И точно так же не вызывает сомнения, что вся модная индустрия получила укрепляющую инъекцию благодаря репортажам, в чем и где появлялась миссис Кеннеди.

В ее гардеробе было немало туалетов, достойных войти в анналы моды и представляющих исторический интерес. Ее официальный гардероб создавал Олег Кассини. Она носила его наряды во время государственного визита в Индию и Пакистан, блистала в его платьях на встречах с премьер-министром Хрущевым в Вене и с королевой Елизаветой в Букингемском дворце. Среди них и длинное черное платье, в котором она появилась в Ватикане, и голубое кружевное платье для визита в Версаль, которое так понравилось генералу де Голлю, и платье, надетое во время посещения Белого дома шахом Ирана и другими мировыми лидерами.

Существуют оригинальные эскизы этих туалетов и переписка бывшей первой леди с мистером Олегом Кассини относительно ее гардероба… Хотелось бы предложить, чтобы рисунки моделей, переписка и исторически значимые платья были размещены либо в музее Кеннеди в Бостоне, либо в Институте костюма при музее Метрополитен, либо в Смитсоновском институте в Вашингтоне».

Я процитировал часть колонки мистера Джеймса, потому что считаю — она отражает историческое значение магии, которую нам с миссис Кеннеди удалось тогда сотворить. К сожалению, предложение о том, что все эскизы, переписку и платья нужно собрать в одном месте, так никогда и не было реализовано. Большую часть корреспонденции у меня украли.

Было предпринято немало попыток, и тайных, и явных, заменить меня на другого американского или иностранного дизайнера или хотя бы расширить их круг. Этого следовало ожидать — слишком уж привлекательна была моя роль, и многие модельеры готовы были на все, только чтобы меня вытеснить. Но я горжусь тем — и это действительно огромная честь, — что, невзирая на это давление, Джеки Кеннеди всегда меня поддерживала и ни разу не поколебалась в своем решении.

Влияние Джеки на моду было огромно. Один из крупнейших производителей ремней рассказывал мне, что вся отрасль ожила с тех пор, как Джеки стала их носить. В других областях модной индустрии дело обстояло точно так же. Джеки ежегодно возглавляла рейтинг десяти самых стильных женщин. О ней писала пресса всего мира, и даже за «железным занавесом» ее считали лидером моды. Я видел картинки, демонстрирующие стиль Джеки, в ленинградском журнале «Моды».

В конечном итоге мой социальный статус принес пользу всем модельерам. Когда я заходил в Белый дом через парадный вход, а не через дверь для обслуги, я повышал престиж нашей профессии не только в Америке, но и во всем мире, делая ее более значимой. Я был другом семьи президента. Меня видели в смокинге, а не с булавками во рту. Пресса это отмечала, и мое имя стало повсеместно узнаваемым. (Спустя годы, согласно опросам, окажется, что два самых известных в Америке дизайнера — это Диор и я.) Так рождался высокий статус профессии модельера, который со временем стал просто зашкаливать; но концепция, что знаменитое имя дизайнера может стать ходовым товаром, появилась именно тогда.

Было в моем положении друга семьи Кеннеди и еще одно преимущество для мира моды: иногда мне удавалось убедить президента позволить миссис Кеннеди расширить традиционные рамки дозволенного. Президент придавал большое значение тому, как выглядит его жена. Он очень ею гордился. Иногда Джеки устраивала для него импровизированные модные показы, и он комментировал ее наряды. Как-то я сделал для нее эскиз платья, обнажающего одно плечо. Миссис Кеннеди оно очень понравилось, но она была уверена, что не сможет появиться в нем на публике. «Вам придется поговорить об этом с президентом, — сказала она мне. — Не думаю, что он разрешит мне фотографироваться с голым плечом. Это слишком смело».