От голубого к черному

Вернувшись в гостиную я налил себе большую порцию водки и присел к столу. Его стакан, его кресло. Я почувствовал себя преследователем. Затем я заметил маленький красный блокнот на подоконнике. Он был полон недавних текстов, в том числе и различных версий «Порванных струн». Подчас записи становились бессвязными и почти нечитабельными — когда он бывал пьяным. Последняя страница была такой: случайные линии, образующие углы, заканчивающиеся словами «все потерять/ пустой и совершенный». Телефон не звонил. Около часа я собрал все бумаги в комнате, свалил их возле стены и лег в постель.

Я спал плохо, осознавая, что Карл так и не вернулся. Он бы предупредил меня, если бы собирался уехать? Я сказал, что позвоню ему в воскресенье вечером, может, он забыл. Я продолжал воображать его руки, обнимающие меня сзади. Его губы, ласкающие мой затылок. Утренний свет был холодным, с такими оттенками розового, что казался искусственным. Я позвонил Йену, он сказал, что не видел Карла после лондонского концерта.

— С ним все в порядке? Я знаю, что он был малость расстроен.

Я ответил, что, надеюсь, с ним все хорошо.

— Дай мне знать, когда найдешь его. Нам нужно быть в «Скарабее» завтра в это время. Как скарабеи узнают друг друга?

Я ответил, что не знаю.

— По вкусу.

К этому времени я уже начал беспокоиться. Если ты встречаешься с кем-то, то не можешь, сознательно или подсознательно, не ощущать, что с ним происходит. Мелодия была мне неясна, но ритм я слышал отчетливо. Входная дверь скрипнула, но это оказалась всего лишь почта: квитанция за электричество и буклет с текущим счетом муниципального налога. Я позвонил Мартину, но не стал ничего наговаривать на его самодовольный автоответчик. Затем я набрал номер Дайан, никто не ответил. Я положил трубку, и телефон зазвонил.

— Алло? Карл? А, привет, Дэвид. У меня потрясающие новости. Боб Моулд хочет, чтобы вы отправились в тур с его теперешней группой «Сахар» в новом году.

— Охренеть! Карл будет на седьмом небе. Он обожает Боба Моулда. Кстати, ты часом не знаешь, где может быть Карл? Его не было дома со вчерашнего дня.

— Нет, я не видел его с субботы. Он заскочил позаимствовать ключи от студии на Фейзли-стрит. Сказал, что хочет записать демо новых песен, прежде чем начнется тур.

Что-то прозвенело в глубине моего сознания, как эхо.

— У тебя есть второй комплект ключей?

— Конечно, но если он там, то они тебе не понадобятся. — Он замолчал, потом произнес: — Дерьмо. Послушай, оставайся на месте. Я заеду за тобой и привезу ключи.

Через полчаса мы припарковались возле студии в Дигбете. Дверь была заперта, но на лестнице горел свет. До меня донеслось ритмичное гудение станков соседней фабрики. Алан пробормотал что-то на иврите. Мы взлетели по холодным, ничем не покрытым ступенькам и бросились в коридор. Дверь в студию была незаперта, когда я толкнул ее, то первое, что мы увидели — свет включен. Первое, что мы услышали — тишина.

Пол выглядел так, точно кто-то растерзал огромный букет красных хризантем и оставил лепестки сохнуть на солнце. Кучи разбитого стекла разбросаны вдоль стен.

Кровь была повсюду, засохшая тонкой пленкой. Запах сырого мяса смешался с густым запахом виски. Я разглядел наклейки на некоторых обломках стекла. Дрожащий ртутный свет отражался от острых краев, точно затухающий огонь. Это было удивительно красиво.

В глубине студии микшерный пульт был увенчан бутылочными розочками, точно окурками сигарет. Кабели выдраны. Вспоротые колонки демонстрировали полное проводов нутро. Карл стоял за микшерским пультом, прислонившись с стене. На нем была черная денимовая рубашка и джинсы. Руки покрыты кровью, он неотрывно смотрел на них.

Когда я направился к нему, я почувствовал, как стекло хрустит у меня под ногами, и, что гораздо хуже, кровь просачивалась с пола в ботинки. Казалось, он меня не замечал. Он дышал медленно, будто во сне.

— Карл! Карл!

Я коснулся его руки и почувствовал, какая она одеревенелая и холодная. Возможно ли умереть и продолжать дышать? Губы у него посинели. Его дыхание отдавало виски, как обычно. Крохотные кристаллы стекла впились в его руки, но кровь уже не текла.

— Ну же, друг.

Он тупо посмотрел на меня. Я обнял его за спину и осторожно подтолкнул вперед.

— Пожалуйста, пойдем. Давай свалим отсюда.

Алан так и стоял в дверях. У него был такой вид, будто его сейчас стошнит.

— Может, мне позвонить в «скорую»? — спросил он. — Я, конечно, могу отвезти, но…

Он старался не смотреть на Карла.

— Возможно, получится быстрее, если ты нас отвезешь, — сказал я. — Кровь уже почти не идет, но он в шоке.

Я спустился с Карлом по лестнице, стараясь подстроиться под его замедленные, как у зомби, движения. Руки у него снова начали кровоточить, я нашарил толстую пачку бумажных платочков в кармане, он скомкал их с отсутствующим видом. Я вспомнил концерт Bunnymen, на котором они проецировали на экран изображение покрытых снегом горных вершин: когда свет становился красным, горы превращались в вулканы. Эти мысли помогли мне сосредоточиться на том, что нужно вывести Карла из здания и усадить в машину. Он молчал.