От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

Во времена Павла для письма использовали либо папирус (почти такой же тонкий, как современная бумага), либо более толстый пергамент. Сохранились записки Квинтилиана, где тот жалуется на качество тогдашнего пергамента: якобы поверхность у него грубая и не позволяет выводить мелкие изящные буквы. А что? Чем не еще одно — и, по-моему, вполне разумное — объяснение спорной фразы Павла? Возможно, именно так и надо трактовать его слова: «Видите, какими крупными буквами я вынужден писать (поскольку не привычен к грубому пергаменту)». Может, это апостол и имел в виду?

Я отложил в сторону книгу с четким ощущением, что голос Павла вновь прозвучал в краю, который некогда назывался Галатией. Свеча моя догорала. Ночная тишина, окутывавшая Конью, усиливала ощущение ужасного, беспросветного одиночества, которое испытываешь на центральных равнинах. Откуда-то издалека донесся пронзительный свист дозорных. Он стал последним звуком, который я услышал, прежде чем уснуть. Затем древний Иконий погрузился в более плотную, почти абсолютную, тишину.

Глава седьмая

Из Фригии в Македонию

Мое путешествие в Измир, поездка в Митилену, а также на берега Македонии. Я вижу место, где Павел впервые ступил на землю Европы; поднимаюсь на холмы, чтобы побродить среди руин Филипп; стою на берегу ручья, в котором приняла крещение Лидия. В Салониках я становлюсь свидетелем странных похорон, а в Берее, которая ныне называется Верией, узнаю кое-что новое о святом Павле.

1

Прошло почти полтора года с тех пор, как Павел вместе с Варнавой и Марком приплыл на Кипр. Это было весьма плодотворное время служения во имя Христа, однако на долю апостолов выпало немало испытаний: непомерные физические нагрузки, непонимание со стороны окружающих и даже реальная угроза жизни.

Период, когда апостолы пребывали в Антиохии, ознаменовался первым кризисом христианской церкви. Тот был связан с происками иудейских законников, которые требовали, чтобы язычники проходили через обряд обрезания и лишь после этого допускались в лоно церкви. Данный вопрос стал камнем преткновения, из-за которого Павел впервые вступил в открытую схватку со своими извечными врагами — ортодоксальными евреями. Эти люди преследовали его всю жизнь, они буквально шли по пятам Павла, натравливали на него окружающих — и все ради того, чтобы навечно привязать христианство к иудейской традиции. Павел ясно видел цели врагов и сражался с ними, не жалея сил. Он верил: лишь освободившись от пут иудаизма, христианство может стать мировой религией.

Получив божественное указание, Павел решил передоверить решение данного вопроса иерусалимской церкви, которую в ту пору возглавлял святой Петр. Апостол надеялся на поддержку Петра и не ошибся в своих расчетах. Тот — тоже руководствуясь божественной волей — принял решение о крещении римского центуриона по имени Корнелий. Тем самым он открыл двери церкви перед необрезанными язычниками.

Воодушевленный этой победой Павел загорелся идеей нового миссионерского путешествия. Мыслями он постоянно возвращался к своим возлюбленным галатам. Как они живут в его отсутствие? Непосвященным трудно понять любовь миссионера к обращенным, это совершенно особое чувство. Но именно такая любовь наполняла сердце Павла на протяжении всей его апостольской жизни — с начала первой миссии и до мученической кончины в Риме.

И сказал Павел Варнаве: «Пойдем опять, посетим братьев наших по всем городам, в которых мы проповедали слово Господне, как они живут»²⁶.

Варнава полностью поддержал идею старшего товарища. Он тоже стремился в новое путешествие и хотел взять с собою Марка. Это позволяет предположить, что Марк мучился угрызениями совести. Он страстно стремился вернуть себе благорасположение Павла и изгладить из памяти тот страшный миг, когда слабость или неверие заставили его покинуть соратников в Пергии и вернуться домой. Я почти слышу голос Марка, умолявшего родича: «Пожалуйста, упроси его взять меня с собой. Скажи, что я сожалею о случившемся. Я знаю, он тебя любит и пойдет навстречу». Однако слишком долго Павел носил в сердце обиду; он не пожелал простить Марка. Его отказ взять юношу во второе миссионерское путешествие имел печальные последствия: испытанный тандем двух проповедников распался. Варнава предпочел остаться с родственником, и они с Марком отправились на Кипр. Павел же для путешествия в Малую Азию вынужден был искать себе нового компаньона.