От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

Не переплясывайте славу Саламинских бойцов и множества доблестных мужей, ныне усопших! Была бы ваша пляска лаконской, я мог бы сказать: «Молодцы! Удаль свою вы упражняете для войны, а потому и я попляшу с вами!» Однако, видя такую едва не бабью разнеженность, что сказать мне о былых победах? Их трофеи воздвигнуты не в укор мидянам и персам, но вам в укор, ибо недостойны вы тех, кто их воздвигал. Откуда у вас все эти шафранные, пурпурные и багряноцветные одеяния? Поистине, ни ахарнянки так не наряжались, ни всадники колонские! Да и стоит ли о них поминать?.. Вы изнеженнее ксерксовых наложниц, вы все — хоть старцы, хоть юнцы, хоть мальчишки — наряжаетесь несообразно с собственной природой! В былые времена мужи, сойдясь в Агравлийском святилище, клялись с оружием в руках пасть за отечество, а ныне, похоже, клянутся ради отечества буйствовать, вцепившись в тирс! Шлемов вы не носите, обабились совершенно и — совсем по слову Еврипидову — превосходны лишь в позоре. Мне доводится слышать, что вы ко всему прочему сделались ветрами: трясете подолом и говорите, что-то, — де корабль распускает паруса, — а уж ветры вам надобно почитать, ибо были они вам соратниками и часто порывы их шли вам на пользу! Непозволительно делать бабой Борея, изо всех ветров мужественнейшего, свояка вашего, ибо никогда не сошелся бы Борей с Орифией, когда бы увидел ее пляшущей на такой вот лад!

Речь эта может показаться излишне жесткой (тем более что сами афиняне отнюдь не числили героизм среди своих добродетелей), зато помогает нам восстановить живую картину легкомысленных и распущенных нравов, царивших в Афинах той поры, и представить, какое негодование они вызывали у аскетов старой закалки.

Нетрудно вообразить, какое впечатление Афины произвели на святого Павла. Некоторые авторы расписывают изумление и ужас, с которыми апостол взирал на многочисленные статуи, выстроившиеся в ряд на улицах Афин. Лично мне это видится более чем сомнительным. Конечно, религия и жизненный уклад афинян не вызывали у него одобрения, но он ничему не удивлялся. Ведь он достаточно долго жил в Антиохии Сирийской и привык к подобному положению вещей. Как истый христианин он презирал языческих идолов, но удивления не испытывал — слишком часто он видел их в своей жизни.

Думается, Павел вместе с толпой приезжих обошел все достопримечательности Афин. Он наверняка побывал в Парфеноне и внимательно рассмотрел статую Афины: отметил тусклый блеск золота в полумраке храма, взглянул на позолоченные сандалии, которые располагались как раз на уровне глаз зрителей, и, задрав голову, полюбовался шлемом, который едва не упирался в крышу. После этого заглянул в храм Ники Бескрылой, в Эрехтейон и в расположенную на северном склоне Акрополя пещеру Пана. Я уверен, что он добросовестно (пусть и без особой радости) осмотрел все статуи — как греческие, так и чужеземные, — которые высились на пьедесталах в храмах и на городских улицах.

Павел дожидался своих товарищей — Силу и Тимофея, которые задержались в Фессалонике. «В ожидании их в Афинах, Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов. Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади со встречающимися. Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: “Что хочет сказать этот суеслов?”, а другие: “Кажется, он проповедует о чужих божествах”, потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение.