От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

Прогуливаясь вдоль Длинных стен, обращая взгляд на Акрополь, он, наверное, прислушивался к голосу Иисуса Христа. И в ушах его звучали слова, которые позже появятся в Евангелии от Иоанна: «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привесть: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь»³⁴.

Намереваясь проповедовать Евангелие в Афинах, апостол попал в непростую ситуацию. Впервые в жизни он оказался один на один с язычниками — жителями самого прославленного на Западе города. Правда, ему и раньше доводилось убеждать язычников — например, в Антиохии Писидийской, но там за своей спиной он ощущал поддержку местной синагоги. Прежде он путешествовал по Малой Азии и Македонии и имел дело с представителями еврейской диаспоры. Сейчас же он оказался без всякой поддержки — первый христианский миссионер, которого судьба занесла в самое сердце Западного мира, так сказать, в интеллектуальную твердыню Римской империи. Полагаю, миг, когда Павел впервые поднялся на Акрополь, был одним из самых драматичных в ранней истории христианства.

В тот период Афины еще не успели стать столицей сенаторской провинции под названием Ахайя. Пирей пришел в негодность, и коммерческая жизнь Греции перемещалась в направлении новых римских колоний — таких как Патры, Никополь и, прежде всего, Коринф, который по своему богатству и распущенности нравов вполне мог соперничать с Антиохией Сирийской. Однако Афины — даже утратив былое политическое и коммерческое значение — все еще оставались самым знаменитым городом Греции. Римляне, как известно, были первыми филэллинами, и в своей любви проявляли снисходительность, пусть и с оттенком высокомерия. Афинам прощалось многое. Им сходило с рук то, что привело бы к гибели любой другой город империи. Афины превратились в своеобразный университетский кампус. Город Перикла и Платона еще купался в лучах былой славы. Но Афины уже ничего не производили, а только изучали историю и критиковали. В академиях и библиотеках, да и на афинских улицах велись нескончаемые разговоры о платониках, перипатетиках, стоиках и эпикурейцах.

Когда Павел появился в Афинах, город, похоже, достиг крайней точки морального и интеллектуального падения. Начиная с Феомнеста, исполнявшего роль куратора Афинской Академии в 44 году до н. э., и до Аммония Александрийского, наставника Плутарха, который учил в последнюю декаду первого века, Афины не подарили миру ни единого великого ума. Научная мысль, зародившаяся и развившаяся в тени Акрополя, постепенно перемещалась в другие города, среди которых следует назвать Рим, Александрию, Антиохию и Тарс.

Если судить по внешнему виду, то Афины процветали как никогда. Город был заполнен толпами блестящей молодежи, в философах и учителях не было недостатка. Выдающиеся деятели, которые в силу каких-то причин оказались не ко двору у себя на родине, приезжали в Афины. Несмотря на все признаки упадка, этот город по-прежнему считался центром образованности. Чужеземцы, намеревавшиеся осмотреть разрушенные храмы Египта или нацарапать собственное имя на пьедестале Фиванских колоссов, не ленились сделать крюк и посетить Афины. Эти первые туристы эллинистической эпохи внимательно изучали реликвии прошлого, восторгались древнегреческими статуями, в благоговении взирали на Акрополь, чьи храмы сияли золотом и яркими красками. Здесь по-прежнему, как и во времена Перикла, скапливались жертвоприношения, и Афина Промахос благосклонно взирала на них, сжимая золотое копье.

Несмотря на наметившийся упадок, афиняне бережно сохраняли свои памятники и прочие древности, ведь от них зависело само существование города. Приезжие неизменно удивлялись щедрости жертвоприношений и количеству паломников, тянувшихся в Афины со всех концов света. Для их привлечения устраивались пышные празднества. К традиционным Дионисиям и Панафинеям, а также ежегодным мистериям в Элевсине добавились празднования годовщины битвы при Марафоне и дней рождения таких знаменитых греков, как Платон и Сократ. Все это оживляло жизнь в Афинах, добавляло ей веселья и красоты.

Одновременно с Павлом Афины посетил еще один странник, в котором современные читатели легко признали бы Бернарда Шоу первого века. Речь, конечно же, об Аполлонии Тианском, чью встречу с представителями таможни я уже имел удовольствие описать. Подобно святому Павлу, Аполлоний тоже отмечал, что в Афинах «алтари возводятся даже неведомым богам». По дороге из Пирея в Афины он видел те же достопримечательности, что и Павел. Филострат, который взял на себя труд составить жизнеописание мудреца из Тианы, сообщает некоторые подробности этого путешествия в Афины.