От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

А вот по Российской Федерации в 90-е годы бродила идея об общественном согласии.{107} Бродила она давно. «Еще на VI съезде назревал конституционный кризис. Сначала председатель Конституционного суда Валерий Зорькин пытался примирить враждующие стороны, потом Патриарх Всея Руси Алексий II, то группа депутатов во главе со Степашиным пытается образумить противников. Степашин готовит Декларацию о согласии во имя безопасности России и пытается ее вынести на обсуждение съезда. Документ подписывают лидер профсоюзов Игорь Клочков и Аркадий Вольский».[426]

Ничего толкового из этой Декларации не вышло. Не время или, скорее, не те подписанты. Дело тут щекотливое, кто подписал и кто предложил. Иногда это может быть основным препятствием благого в общем-то дела. Так оказалось и на этот раз.

Однако потенциальные лавры миротворца от этого не потускнели и их хотели иметь многие. Слишком много политических дивидентов они стоят. И вот наступила осень 1993 года. «Черный октябрь» девяносто третьего года в Москве уже дохнул на миллионы россиян мертвящим, смрадным и жгучим дыханием братоубийства»[427], - написал Валерий Зорькин.

8.7.2. После победы в октябре 1993 года и принятия новой конституции в декабре того же года власть предержащие снова решили вернуться к идее общественного согласия. Еще бы не вспомнить о согласии, когда все власть в своих руках, можно и о мире поговорить. Пожалуй, первым шагом в этом направлении стала амнистия, которую приняла Государственная Дума (см. пункт 8.6.4. настоящей книги), но лиха беда начало. Не исключено, что эти два деяния кое-кто рассматривал в пакете, т. е. мы Вам амнистию, Вы нам общественное согласие.

«В марте 1993 г. Ельцин выступил с инициативой подписания пакта о гражданском мире. Зюганов

так охарактеризовал содержание этого проекта: «Если оппозиция согласиться все забывать, то власть за это обещает ее не ругать и не бить под дых коленом». Первый вариант Договора об общественном согласии вообще напоминал, по словам Зюганова, акт о безоговорочной капитуляции».[428]

Пойдя на компромиссную амнистию, лидер КПРФ не хотел пойти на компромиссный Договор. Формальный союз с властью мог больно ударить по авторитету вождей партии среди рядового ее состава. Однако, свет клином на КПРФ не сошелся.

После долгих дебатов дело все же двигалось к подписанию договора. А подписывать его вождям КПРФ никак нельзя было. «27 апреля фракция КПРФ выступила в Госдуме с заявлением об аморальности подписания …Договора в связи с произошедшим убийством депутата Государственной Думы. Фракция предложила отправить в отставку министра внутренних дел Ерина, принять дополнительные меры по обеспечению безопасности в стране».[429]

Смерть человека, конечно, трагедия, но в данном случае, это больше похоже на предлог. Политики вообще часто любят предлоги, они оправдывают их вероломство, непредсказуемость, а порой и подлость. Сказанное, разумеется, касается политиков вообще, а не только тех, кто отказался подписать договор, все равно предложенный в тех же корыстных политических целях. Власти хотелось стабильно властвовать. А тогда, что же остается оппозиции… Нет, оппозиция и потому оппозиция, что она хочет той же власти. Причем, и те и другие не особенно желают делить ее с кем-либо.

Реально договор об общественном согласии был бы действительным согласием, если бы конкурирующие стороны пришли к выводу, что вражда им дороже обходиться, чем мир. Но тогда в начале 1994 года этого не было.

8.7.3. Перед самым подписанием договора в апреле 1994 года Валерий Зорькин констатировал: «Одна из наиболее опасных черт политической ситуации в нынешней России — раскол ведущих, руководящих элитных слоев общества на враждующие идеологические группировки и политические кланы».[430]

К евангельскому тексту (Матф., 17, 20) восходит выражение «вера горами двигает». Но общей веры у российской элиты не было. Было, скорее, вавилонское столпотворение (Бытие, 11, 1–9). И тем не менее «Вавилонскую башню» они строить начало, точнее, говоря юридическим языком, подписали договор о намерениях.

28 апреля 1994 года под текстом договора поставили первые 245 подписей. «…На церемонии подписания Договора общественного согласия Зюганов

в соответствии с решениями фракции демонстративно отказался подписать документ, но передал требования партии и фракции правительству в письменном виде. Договор также не подписали Аман Тулеев, Григорий Явлинский и Михаил Лапшин, лидеры непримиримой оппозиции Виктор Анпилов, Виктор Тюлькин…

Отсутствие подписи Зюганова — главного оппозиционного лидера — практически дезавуировало документ и сделало его бессмысленным для власти».[431]