От летчика-истребителя до генерала авиации. В годы войны и в мирное время. 1936–1979

На протяжении службы были случаи, когда я оставался за командующего воздушной армией, принимал важные решения, но в этом случае немедля докладывал главнокомандующему Группой советских войск в Германии.

В июле 1958 года я был командирован в составе группы заместителя главнокомандующего ВВС маршала авиации С. И. Руденко в Египет с задачей оказания помощи ВВС этой страной в организации оперативной и боевой подготовки в связи с перевооружением на советскую авиационную технику. Задачи по своей специальности решили специалисты Главного штаба и управлений ВВС. По окончании командировки все сопровождающие группы, в том числе и я, были награждены орденами.

В августе 1959 года, оставаясь за командующего армией, принял решение на перехват транспортного самолета США, летевшего из Польши в Чехословакию. На территории ГДР самолет отклонился от трассы. Подняли два истребителя, перехватили самолет вблизи границы с Чехословакией. Я доложил Якубовскому: «Разрешите дать впереди самолета трассу огня». Он подтвердил решение. Летчики дали трассу огня, показывая, чтобы самолет пошел на аэродром ГДР. Американский летчик не изменил курса. Докладываю Якубовскому, он спрашивает: «А пассажиры есть?» Отвечаю: «Есть». Одновременно докладываю: «Самолет пересекает границу Чехословакии, огонь уже нельзя применять, передали цель на КП чехословацких ВВС».

По оперативной подготовке воздушной армии у нас с Георгием Васильевичем были единые взгляды. Первыми наносить удары по превосходящим ВВС США, Англии, Франции, согласно советской доктрине, мы не готовились, но главное – быть готовыми отразить возможное нападение и нанести незамедлительный ответный удар по вражеской авиации. Исходя из этих взглядов, в 1958 году мы провели авиационные учения воздушной армии, в котором готовили наши соединения отражать внезапный удар, уметь сохранить силы для незамедлительного удара по садящейся на своих аэродромах вражеской авиации. Создали две группировки авиасоединений – северную и южную, в каждой из которых имелся истребительный авиакорпус, разведполк и части бомбардировочной дивизии. Создали условия ведения непрерывной разведки за группировкой противника.

Более активной группировкой оказалась северная сторона, она и начала первый свой удар по авиации противоположной стороны. Авиация последней своевременно вскрыла замысел северной стороны и смогла отразить начавшую первой нападение на авиацию северной стороны, а затем, отражая удар, ведя разведку, вскрыла аэродромы посадки и нанесла удары по производившей посадку северной стороне. Учение показало возможность отражения удара агрессора и нанесения вслед своего ответного встречного удара.

После разбора учений мы с Георгием Васильевичем с привлечением оперативного отдела штаба подготовили статью на тему «Ответно-встречные удары авиации» и опубликовали ее в журнале «Военная мысль».

Не менее поучительным было авиационное учение по уничтожению ракетно-ядерной группировки противника. Для этого были организованы авиационные полигоны, на которых были поставлены условные ракетные пусковые установки западных государств, которые периодически во время учения меняли свое расположения. По существу, это были подвижные полигоны. Западные журналисты, побывавшие в ГДР, не разобрались, чьи это установки, начали трубить в западной прессе о том, что Советы установили на территории ГДР свои ракетно-ядерные средства.

Георгий Васильевич и я во время своей службы в ГДР выполняли все задачи, которые ставили главнокомандующие Группой советских войск в Германии – в 1957 году генерал армии Андрей Антонович Гречко, в 1958–1959 годах – генерал армии Матвей Васильевич Захаров, в 1959–1960 годах – генерал армии Иван Игнатьевич Якубовский. Все три главкома уважительно относились к авиации и часто, чтобы не всегда беспокоить командующего воздушной армией, задавали вопросы или поручали отдельные задания мне, как первому заместителю командующего армией.