От Орла до Новороссийска

Он не удержался от слез и замолчал. Я знал, что этот умный, сдержанный и скромный человек говорит правду, ту правду, которую не высказал бы в другой обстановке. Я знал, что ему не свойственно ни хвастовство, ни желание порисоваться. Именно такова была роль этого большого и честного русского патриота, столь несправедливо и беспощадно затравленного презренными честолюбцами, поперек дороги коих он стал. Когда он пал впоследствии, сраженный из-за угла пулей убийц, бессознательно творивших дело высокопоставленных заговорщиков и реакционеров, я вспоминал не раз тот вечер; изнемогавший и чувствовавший уже за своей спиной подстерегавших его убийц, он тогда вспоминал попранную Родину и оплакивал свою мученическую долю. Покойся же в мире, незабвенный и честный Иван Павлович! Нелицеприятная история воздаст тебе должное и заклеймит позором виновников твоей мученической кончины.

На другой день в указанное время я прибыл в английскую военную миссию и был встречен там британским почетным караулом. Генерал Хольман обратился ко мне с речью.

– Этот высокий орден жалуется вам Его Величеством, – сказал он мне, возлагая на меня орден, – за ваши заслуги в борьбе с большевизмом, как с мировым злом.

Взволнованный, я ответил кратким словом благодарности за то, что моя работа оценена. Состоявший при миссии полковник Звягинцев переводил мои слова на английский язык. Были выстроены вдоль стен все наличные в миссии английские офицеры. Присутствовавшие горячо меня поздравляли. Чрезвычайно тронутый вниманием и высокой оценкой моей деятельности английским Королем, я решил никогда не расставаться с этим орденом…

Ф. Елисеев{302}

Рейд на Касторную{303}

Командир 4-го Донского корпуса генерал Мамантов после своего победного рейда по тылам красного фронта выехал в Новочеркасск для доклада Донскому атаману. Он долго задержался, и генерал Шкуро был назначен командиром обоих корпусов.

События на фронте принимали угрожающий характер. 1-й корпус генерала Кутепова после тяжелых боев оставил города Орел и Курск. Буденный со своим конным корпусом перешел в наступление на Воронеж. Не имея достаточно сил для обороны города, Шкуро послал в Ставку генерала Деникина телеграмму: «По долгу воина и гражданина, доношу, что противопоставить силы Конному корпусу Буденного я не могу. Этот корпус сосредоточен в числе 15 000 сабель. В моем распоряжении находятся около 660 сабель Кубанской дивизии и 1800 сабель корпуса Мамантова. Терская казачья дивизия моего корпуса – около 1800 сабель – по Вашему приказанию отправлена для подавления восстания Махно. Завтра, 7 октября, я оставляю Воронеж».

При таких обстоятельствах я прибыл 6 октября в Воронеж, представился генералу Шкуро и назначен был командиром 2-го Хоперского полка{304}. Генерал Шкуро в своем донесении генералу Деникину преуменьшил силы нашей дивизии, хотя фактически она была слаба, имея в обозе много безлошадных казаков. Приняв полк, я нашел в нем около 250 шашек, десять офицеров (три сотника и семь хорунжих) и четыре пулемета на санях. Так было и в других полках. Да еще «Волчий дивизион» – две сотни хорошо экипированного личного конвоя Шкуро, который он иногда бросал в самое пекло боя. Итого – дивизия имела около 1250 шашек.

Оставив Воронеж без боя, дивизия сосредоточилась на западном берегу Дона. Ждем начальника дивизии, генерала Губина{305}

. Перед нами проходит к северу 10-я Донская казачья дивизия. Под казаками крупные кони донской табунной породы, хорошо откормленные. Казаки в шинелях и в черных папахах. Офицеры в фуражках. Видна забота Донского атамана и правительства о своих сынах на фронте. Моросит дождь, но сотни идут стройно.

Шкуро посылал меня с полком на узловую железнодорожную станцию Касторная в распоряжение генерала Постовского. До Касторной два перехода. Ночуем в седле. В охранении сотня казаков хорунжего Борисенко. Утром он обнаружил движущуюся к Касторной конную красную бригаду.

* * *

В батальоне 200 штыков. Им командует поручик. На мой вопрос, где генерал Постовский, он указал на курганчик, где виднелись две фигуры на лошадях. Остановив полк, поскакал к ним. Там увидел двух солдат в шинелях на обозных конях. Удивленный, коротко спрашиваю, где находится генерал Постовский. «А вы кто таков будете?» – отозвалась одна «фигура». «Я командир 2-го Хоперского полка, направлен генералом Шкуро в распоряжение генерала Постовского», – отвечаю. «A-а… Здравствуйте, полковник… Я и есть генерал Постовский», – отвечает «фигура». Я был поражен. На погонах солдатской шинели едва заметно химическим карандашом наведены несколько «зигзагов», обозначающих его высокое звание генерала.