От Орла до Новороссийска

13, 14 и 15 декабря Донская и Добровольческая армии продолжали по всему фронту отход. Конница генерала Улагая перешла в район станция Алмазная – станция Алчевская – Селезневка – Ящиково. Пехота 1-го корпуса без давления противника и пользуясь местами железнодорожными перевозками, согласно приказу командира корпуса, отходила: Марковская дивизия – в район Баронское – станция Чернухино – станция Дебальцево, Корниловская – к станции Горловка, 2-я дивизия – на фронт Луганское – Курдюмовка. От Дроздовской дивизии, отошедшей на фронт Райское – Веселое (30 верст западнее Бахмута), сведений 15-го не поступало. Не закончившая формирование Особая бригада выдвинута была в район Воздвиженская (северо-западнее станции Очеретино). Остаткам Алексеевской дивизии, не успевшей укомплектоваться и, в сущности, небоеспособной, приказано было стягиваться к станции Никитовка, для переброски в район станции Неклиновка (20 верст севернее Таганрога), где дивизия должна была принять подходящие пополнения. Группа генерала Кальницкого отошла в район Казенно-Торское – Иваньковка, имея Полтавский отряд в районе Добренькая— Александрополь.

Добровольческие полки отходили в чрезвычайно тяжелых условиях, по колено в снегу и грязи. Лошади артиллерии и обозов выбивались из сил и падали. Многочисленные, орудовавшие в тылу шайки восставших крестьян нападали на отсталых и одиночных людей.

На фронте войск генерала Шиллинга нами взорваны были мосты у Кременчуга и Черкасс. На всем фронте от Кременчуга до Триполья противник подошел к Днепру, переправившись через него у Переяслава.

15 декабря главнокомандующий отдал новую директиву № 016336: «Противник продолжает наступление, нанося главный удар в разрез между Донской и Добровольческой армиями. Имея в виду сокращение фронта армии и надежное прикрытие наиболее важных районов, впредь до сосредоточения сил и перехода в наступление, приказываю: 1. генералу Покровскому, начав теперь же планомерную эвакуацию Царицына, отходить за линию реки Сала (Торговое – Цымлянская), для прикрытия Ставропольского и Тихорецкого направлений. Одну Кубанскую конную дивизию выделить в мой резерв, направив ее в район станиц Хомутовской, Ольгинской, Манычской; 2. Донской и Добровольческой армиям прикрыть Ростовское и Новочеркасское направления; а) генералу Сидорину, поддерживая правым своим крылом связь с Кавказской армией и задерживаясь на удобных оборонительных рубежах, постепенно отойти на линию Цымлянская – Усть-Белокалитвенская – Каменская – Ровеньки; б) генералу Врангелю, продолжая отход на намеченную линию (Ровеньки – Дьяково – Матвеев Курган – Лиман Миусский), сосредоточить главные силы к своему правому крылу. Возможно дольше удерживать, хотя бы бронепоездами с десантами, ж./д. узлы: Чистяково, Криничная, Доля; в) начальнику инженерных снабжений принять все меры к наискорейшему укреплению Ростово-Новочеркасского плацдарма, линии рек Тузлов и Донской Чулек. На этой позиции в случае надобности будет дан решительный отпор противнику; 3. генералу Шиллингу продолжать выполнение прежней задачи, поставив главной целью прикрытие и оборону Крыма и Северной Таврии; 4. генералам Тяжельникову{107} и Эрдели выполнять прежние задачи; 5. разграничительные линии: между Кавказской и Донской армиями – р. Дон от ст. Трех-Островянская до ст. Романовской и далее слобода Мартыновка – ст. Батлаевская – Каменный мост (все пункты для Кавказской армии). Остальные разграничительные линии прежние; 6. о получении донесите».

Одновременно прибыл из Таганрога ординарец, возивший генералу Деникину мое письмо от 10-го и рапорт от 11 декабря, и привез мне письмо генерала Деникина: «Глубокоуважаемый Петр Николаевич, Ваше письмо меня глубоко тронуло. В таком содружестве и чувства и работы – источник сил и надежд в тяжкое время перемены боевого счастья. Но оно вернется. Я в это глубоко верю. А Ваш душевный порыв, поверьте, нашел самый искренний отклик. От души желаю Вам счастья и успеха. А. Деникин. Многие Ваши пожелания частью были проведены, частью проводятся в жизнь. А. Д.».

Казалось, главнокомандующий в полной мере оценивал мое побуждение. Однако в тот же день, несколькими часами позже, я получил телеграмму, адресованную всем командующим армиями, где указывалось, что некоторые начальники позволяют себе предъявлять требования в недопустимой форме, грозя уходом, что подобные обращения недопустимы и главнокомандующий требует от подчиненных беспрекословного повиновения. Это был ответ на поданные мною рапорты.

Полтора месяца позже в Новороссийске генерал Лукомский говорил мне, что, получив от меня копию рапорта моего главнокомандующему от 9-го числа, он во время очередного доклада генералу Деникину заговорил о необходимости, ввиду приближения к Таганрогу и Ростову фронта, начать эвакуацию этих городов. Генерал Деникин насторожился: «Видно, вы также получили от генерала барона Врангеля копию того рапорта, который он подал мне; стоит только посмотреть на мой экземпляр, как убедишься, что с него снято несколько копий».