От Орла до Новороссийска

Отделявшее полк от пристани расстояние версты в три мне удалось преодолеть только к вечеру. На пристани я получил подтверждение, что 2-й Корниловский Ударный полк остается в арьергарде, где он в данное время стоит, батальон 1-го Корниловского Ударного полка – тоже на окраине города, дивизия грузится, а арьергардам отходить по приказанию. Здесь начальник дивизии подчеркнул, что при погрузке 1-й полк станет шпалерами, пропустит всех, а потом погрузится сам. Отправив донесение, я дождался приказания об отходе 2-го Корниловского Ударного полка и, получив его около 21 часа, отправился к полку. К этому времени главная масса отступавших уже покинула город, и я, последний раз проехав на своем «верном коне боевом», быстро доехал до полка. Небывалое шествие полка началось: сняв седла и уздечки, мы отпустили наших верных товарищей-коней на волю. На позиции нашей артиллерии затрещали взрывы динамита, с винтовками на плечах, с легкими пулеметами и на лямках – с тяжелыми шла живая могучая сила, закаленная в боях и по-старому верная заветам своего вождя и шефа полка генерала Корнилова. Вместе с полком идет и приданный ему Кубанский пластунский батальон. Особенно тяжело было расставаться с оружием, сознавая, что оно еще пригодилось бы, но обстановка неумолимо требовала этого. Брали только то, что можно было унести на себе.

При подходе полка к своему транспорту «Корнилов» нам заявили, что места для нас нет. Тогда полковник Пашкевич потребовал к себе начальника штаба дивизии и прямо заявил ему: «Господин полковник, с нами пулеметы и винтовки, а потому без нас пароход не отойдет». После доклада начальнику дивизии погрузка началась.

Был полностью погружен и приданный нам пластунский батальон. Места, действительно, почти не было, как не было и порядка при погрузке. Набралось много какой-то тыловой публики, а для фронтовой части определенного места не оказалось. Из числа посторонних администрация парохода отказалась погрузить 10 офицеров и 60 казаков, которые почти без слова упрека уходили в горы, а некоторые, по выходе с пристани, стрелялись. Транспорт был до того переполнен, что в нижних трюмах без воздуха невозможно было сидеть, и некоторые покончили с собой самым примитивным способом. И только на рассвете транспорт «Корнилов» вышел в море.

В городе слышалась редкая ружейная стрельба, а у Геленджика довольно оживленная ружейная и пулеметная перестрелка. О переживаниях фронтовиков в момент отъезда говорить не буду, так как понять их может только фронтовик. Одно можно сказать, что отступление открывало нам всю гнусность, дряблость и продажность нашего тыла. Новороссийск же с его колоссальными складами и с многочисленным личным составом всевозможных учреждений, взобравшимся на наш транспорт, отшлифовали ужасную картину и придали ей законченный вид.

Оставалась одна только, последняя пядь родной земли в нашем распоряжении – это Крым. Как утопающий хватается за соломинку, так и у большинства из нас надежда зацепилась за этот маленький клочок земли, и каждый из нас, качаясь на волнах Черного моря, как бы подводил итог пройденному нами крестному пути и думал о возможном еще сопротивлении и о своем и общем исцелении в способах ведения борьбы. Та же мысль была у высшего командного состава. Глядя на эту перемешавшуюся массу, наши начальники искали способа приведения ее в надлежащий вид для продолжения борьбы. Даже малоопытный взгляд штатского человека видел, что состав тыловых учреждений колоссален и требует решительных мер к его сокращению. Решение было принято, и было приступлено к его выполнению.

Велись разговоры и о причинах поражения Вооруженных сил Юга России, и все видели их в отсутствии единой власти в руках генерала Деникина, в то время как у нашего противника было не только единство власти и цели, но и звероподобная Чека. Полное истощение физических и моральных сил было таково, что пережитую катастрофу Новороссийска и свою представляли в обычных жестоких военных выражениях: «Сегодня ты, а завтра я». Таковы законы войны.

Из книги «Корниловский ударный полк»: 13 марта Корниловская дивизия подошла к Новороссийску. 3-й батальон 1-го Корниловского полка получил приказание сдерживать противника на подступах Новороссийска, пока все части армии не погрузятся на пароходы.