От Падуна до Стрелки

А я тем временем разговариваю с начальником местного аэропорта. Он говорит, что Проспихинский рейд — первый крупный на Ангаре, отсюда почти каждый день уходят плоты на Стрелку. Я спохватываюсь, как же можно путешествовать по реке и не поплавать на плоту. Прощаюсь с будущими студентками, которые кивают мне, не отрываясь от своих тетрадей, и спрыгиваю на траву. А через пять минут, спускаясь с откоса к реке, вижу, как «Аннушка» исчезает над тайгой.

С воздуха казалось, что половина русла Ангары забита бревнами, а с берега свободной воды и вовсе не было видно. Передо мной предстает сложное сооружение рейда со своими улицами, мостиками, переходами. Здесь лес вяжут в ленты объемом до шести тысяч кубометров, а уже в Стрелке их соединят в огромные плоты, которые мощные буксиры тащат в Игарку. Техника вязки лент проста. Несколько выше запони в воду специальными лебедками сбрасывают бревна. Течение подтаскивает их к входу в запонь. На мостике стоят парни и пиканками — длинными шестами с наконечниками на конце — сортируют стволы, подтаскивают в коридоры. Сортируют по многим признакам: если бревно достаточно длинно, а древесина чистая, не имеет красноватого оттенка — это высший сорт, так называемый пиловочник, и его загоняют в левый коридор, другие стволы пойдут в средний или правый. Когда они подплывают к плоту, где стоит лебедка, их по шесть-семь штук вяжут проволокой в пучки, из пучков формируют секции, а из пяти секций составляют ленту. Чтобы ее увязать, надо около четырнадцати тонн такелажа — проволоки, троса, специальных зажимов, тормозных цепей.

В конторе рейда я узнаю, что буквально через полчаса теплоход «Мана» поведет ленту вниз. Найти «Ману» просто, она стоит, прилепившись бортом к толстым бревнам. С ее капитаном, Виктором Еременко, меня познакомили в запони, где он получал документы. Длинноногий, в синей спортивной трикотажной рубашке с белой полоской на стоячем воротнике, капитан напоминает мне легендарного Брумеля. Легко перепрыгивая бревна, он подходит к узкой сходеньке, которая отвесно поднимается на палубу «Маны», и широким жестом приглашает:

— Прошу на мою каравеллу!

«Каравелла» оказывается копией уже знакомых мне «костромичей», хотя и построена в Красноярске. Всюду идеальная чистота, как положено быть и на огромных океанских лайнерах, и на небольших, трудолюбивых буксирах. В тесной каютке, которую мне уступил Виктор, над койкой примостилась полка, забитая книгами в новеньких и потрепанных переплетах и совсем без обложек.

От дыхания двигателя чуть слышно позвякивает ложка в стакане. В каюту заглядывает молоденький матросик Алик и приглашает наверх.

«Мана», упираясь бортом в толстые бортлежни — бревна, которые по краям сцепляют секцию лент, готова к отплытию. Раздается команда, и буксир осторожно выводит плот на судовой ход. Слышится мелодичный звон — это тормозные цепи, сдерживающие ход плота, тащатся по каменистому дну. Я все жду, когда «Мана» наберет скорость, но проходит десять, двадцать минут, полчаса, а Проспихино все еще рядом. Виктор вздыхает:

— Вот так, черепашьим шагом и топаем до самой Стрелки. Четыре-пять километров в час — и ни метра больше. Плотогоны!..

Я подсчитываю: до Стрелки «Мана» будет идти (если без остановок) сто десять часов. Виктор уточняет:

— На это нам отпущено шесть суток. И торопиться надо, и спешить нельзя. Вот пойдем через шиверу, увидите, как запрыгают, заиграют бревнышки. Проморгаешь— сядет плот на камни или, еще хуже, порвет, растащит его на пучки. Тогда такого фитиля вставят, что не скоро забудешь!

Дав указания Алику, ставшему у штурвала, Виктор сказал:

— Не плохо и червячка заморить. Кажется, бог послал нам таймешка.

Обитает в реках Сибири и Дальнего Востока замечательная рыба — таймень, замечательная с точки зрения гастронома: уха из нее вкуснейшая, и жареная она — объедение. А вот для обитателей подводного мира таймень— гроза. Он бывает весом на семь пудов, правда, это уникальные экземпляры, нормальные тянут обычно килограммов на тридцать. В пасти его широкой тупой морды двести двадцать зубов. Таймень — безжалостный хищник, пожирающий не только рыб, но и мышей, бурундуков, белок, переплывающих реки. Даже медведь побаивается его — своими резцами таймень может в воде запросто отхватить лапу хозяину тайги.