От руин Карфагена до вершин Атласа

Торговые ряды тунисского сука красочны, пестры, живописны, разнообразны товарами, формами их предложения и рекламы, одеждой и манерой поведения хозяев. Одни вскакивают и суетятся, почуяв потенциального покупателя. Другие (их — большинство) продолжают степенно восседать за прилавком или на стуле у входа в «ханут» (это слово означает и лавку, и магазин, и бюро или своеобразный кабинет торговца, товары которого сбываются рядом или вообще в другом месте). Flo стоит вам проявить интерес к товару и от беглого осмотра перейти к вопросам, прицениванию, выяснению происхождения товара, картина тут же меняется. Притворную сонливость или деланное безразличие с хозяина как рукой снимает. Он начинает показывать, рассказывать, убеждать и с упоением торговаться, будучи убежден, что этот процесс покупателю доставляет не меньше удовольствия, чем ему. По все это вовсе не значит, что, совершив покупку, вы перестаете представлять для торговца какой-либо интерес. Он готов продолжить беседу, может даже предложить вам зеленого чаю с мятой, если в лавке нет других посетителей, а сам хозяин ничем не занят. А уж если вы пришли к нему с кем-либо из его друзей, то он сочтет своим долгом во всем удовлетворить ваше любопытство, ничего при этом не навязывая.

Мы заходим в магазин Мухаммеда Бен Айяда Бен Горбаля в сопровождении его знакомых. Владелец демонстрирует нам в нескольких помещениях свои «традиционные товары» (так они именуются на вывеске и на визитной карточке хозяина магазина) — ковры, бурнусы, старинное оружие. Заметив наш интерес ко всему этому, предлагает посетить расположенный недалеко отсюда музей. По дороге проходим мимо мечети Зитуны, чей 44-метровый квадратный в поперечнике минарет возвышается над городом. Его изображения размножены здесь на многих открытках, иллюстрациях книг и журналов. Мечеть, к сожалению, закрыта. Мы вынуждены идти дальше, ограничившись ее осмотром извне. Построенная в 864 г. зодчим Нусайром, Зитуна с тех пор многократно обновлялась и реставрировалась. Особенно известен ее минарет, во многом напоминающий и по форме, и по расцветке, и по декоративным аркам на зубчатых гранях знаменитые андалусские минареты Рабата, Марракеша и Севильи. Кстати, последним архитектором, перестраивавшим Зитуну и украшавшим ее минарет, был осевший в Тунисе андалусец Сулейман ан-Нигро.

Бен Горбаль приводит нас в другой магазин, к своему другу, а может быть, и родственнику, Мустафе Бен Горбалю. «Нас здесь половина с такой фамилией. Мы все выходцы с острова Джербы», — говорит Мухаммед Бен Горбаль. Мустафа же, оказывается, пять лет учился в Праге и говорит по-чешски, знает отдельные слова по-русски (здесь это редкость, в отличие от Марокко, где мало какой торговец, особенной мелкий, не знает по-русски двух-трех слов). Он ведет достаточно крупномасштабную торговлю, экспортируя за границу ковры, преимущественно кайруанские и ручной работы. Цена их — от 380 до 40–50 тысяч динаров. Среди них есть ковры с типично берберским (геометрическим) узором, возможно, вытканные на Джербе, где еще сохранились берберы. Есть и турецкие ковры, судя по всему, импортные. Наше внимание привлекают также тунисские ковры, но с изображением скарабея (явно египетская традиция!) или растительного орнамента. Прихотливость сочетаний красок (синей, бежевой, коричневой, золотистой, зеленой) невольно заставляет вспомнить об андалусской традиции, легко ассимилировавшей самые разные художественные приемы (вплоть до заимствованных из Сирии, Ирака и Ирана) и отличавшейся прежде всего исключительным многообразием.

Мы осматриваем все три этажа магазина Мустафы Бен Горбаля. Он говорит нам, улыбаясь: «Это бывший Дар аль-Бей». Мы переспрашиваем, ибо трудно поверить в то, что мы в бейском дворце XVIII века, в котором ныне расположена, как принято у нас выражаться, «торговая точка». Осматриваясь, убеждаемся — вот остатки росписей, изразцов, вот черно-белая кладка арок и резьба по дереву, упоминаемая в литературе. Жак Рево в своей двухтомной монографии «Дворцы и жилища Туниса» специально отмечает «декоративную роскошь этих помещений» и упоминает расположившуюся здесь еще в XVII в. турецкую корпорацию мастеров вышивки, которая процветала и дала имя близлежащему суку — Сук ат-Трук («Турецкий рынок»). Позже в этом же здании испанские торговцы промышляли сбытом плиток расписного фаянса для мастеров мозаики.