От Русско-турецкой до Мировой войны. Воспоминания о службе. 1868–1918

В соборе на молебне присутствовали генерал-губернатор, все власти и члены Постоянного комитета и наличные депутаты Областного собрания. Прямо из собора генерал-губернатор во главе всех официальных лиц прибыл в наше Генеральное консульство для принесения поздравлений, вечером в Городском собрании состоялся парадный бал, на котором было произнесено много славных речей. Но самая искренность радостного настроения сказывалась в той сердечности, с какой жители зазывали к себе офицеров, солдат-инструкторов, вообще всех русских и, угощая их, старались всячески показать свою любовь и благодарность к России. Когда мы с женой ехали на бал в Городское собрание, мы трижды были остановлены окружавшею нас толпой.

Но из всех знаков внимания самое светлое воспоминание оставило шествие детей. Когда стемнело, несколько сотен мальчиков и девочек, держа в руках зажженные фонари, прошли с песнями через весь город, подошли к нашему дому и, став под балконом, запели «Боже, Царя храни», затем «Ура», «Шуми Марица», и так несколько раз подряд. Мы с женою вышли к ним, благодарили, целовали их, а они в ответ еще громче «Ура», «Боже, Царя храни» и «Шуми Марица» (их тогдашний народный гимн). Пение и крики «Ура» проходили под окнами детской, где спала наша полуторогодовалая дочь, и не только не напугали ее, но даже и не разбудили.

Из Болгарии в Москву выехал князь Александр во главе депутации, которая, поздравляя государя, просила принять на память от болгарского народа серебряную группу, представлявшую символически Россию, освобождающую Болгарию.

На время отсутствия князя было установлено регентство. Регентом назначен военный министр генерал-майор барон Каульбарс.

Лето 1883 года в Восточной Румелии прошло спокойно. Волновали только вести, доходившие из Болгарии. Там, видимо, опять приближался кризис. Не шли дела в Народном собрании, отношения между князем и нашими генералами, особенно первым министром Соболевым, все более обострялись. Чувствовалось назревание столкновений. Несмотря на эти недоразумения, на параде 30 августа, в день тезоименитства князя, он был встречен особенно горячо, а после парада вызванные вперед офицеры после речи князя сопровождали его до самого края поля несмолкаемыми криками «Ура!».

Осенью того же года я должен был отвести больную жену в Вену и, по совету врачей, поселить ее на зиму в Меране.

Возвращаясь обратно, я остановился на два дня в Софии у одного из наших офицеров, капитана Ковалевского, которого хорошо знал по Филиппополю, чтобы повидаться с бароном Каульбарсом и в особенности с недавно прибывшим нашим представителем Иониным.

В первый же день моего пребывания на квартиру Ковалевского приехал адъютант князя и передал мне приглашение Его Высочества прибыть к нему.

Предчувствуя, какие могут быть между нами разговоры, я просил адъютанта поблагодарить Его Высочество за честь приглашения, но я, не имея с собой ничего, кроме штатского дорожного костюма, лишен возможности воспользоваться приглашением.

Адъютант вернулся и передал, что князь просит придти в чем есть. После этого я отправился во дворец и был тотчас же принят князем.

Привожу дословно рассказ самого князя, из которого между прочим видно, что князь состоял в личной переписке с императором Александром III:

– Чувствуя, что мои отношения с генералами все обостряются и что, донося в Петербург, стараются все мои поступки представить в известном явно для меня неблагоприятном освещении, я решился просить государя прислать генерала Эрнрота, который рассудил бы нас и затем доложил бы всю правду в Петербург. Государь сначала как бы согласился на командирование Эрнрота, но затем написал: «Je ne puis t’envoyer Ernrote, mais j’envoye Ionine. Lui tranquille, la mission de Ionine est une mission de paix, il est chargé de se prononcer entre toi et les généraux».[43]

Через некоторое время прибыл Ионин, был торжественно принят князем во дворце в присутствии всех министров.

Вручив свои верительные грамоты, Ионин потребовал у князя аудиенции. Князь ему ответил:

– Выбирайте сами время в любой день и час.

Ионин просил сейчас же. Князь сказал:

– Сейчас неудобно, тут все министры, я сам в парадной форме.

Но Ионин продолжал настаивать и, когда князь дал согласие, обратился со следующей речью:

– Monseigneur! Je suis chargé de Sa Majesté L’Empereur, mon Seigneur et Maître de vous déclarer que Sa Majesté est très mécontente de Vous et que j’ai reçu l’ordre formel de surveiller la clique infâme qui vous entoure.[44]

Совершенно озадаченный князь через некоторое время ответил:

– Dans ce cas veuillez Vous adresser à mon ministre des af aires étrangères – il est payé pour entendre Vos importunités.[45]

После такого диалога о соглашении не приходилось говорить.