От сессии до сессии

Бодрый и уверенный, он выходит. За дверью икает. Для Славы и Толи это как удар по почкам. Ложатся. Настроение убитое. Праздника не получилось. Даже запах бесследно исчез. Толя открывает «Сагу о Форсайтах». Слава зевает. Представляет родной дом. Потом поворачивается к стене и тихонько сопит. Как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Он подогнул ноги и кажется маленьким, как старичок. За окном черная зимняя ночь. И звезды насмешливо подмигивают им. Издеваются что ли?

3

НЕУЛОВИМЫЙ

И снова вечер. Комната второкурсников. Спартанская обстановка. Четыре кровати, тумбочки, стол, книжная полка. Двое лежат, двое сидят на кроватях. Обычная картина. За стол садятся только пошамать. Если, конечно, есть что. Сейчас не тот случай. В руках книжки.

Жеке надоело читать. И думать ни о чем не хочется. А то начнешь о чем-нибудь думать, и всё опять сведется к еде. Он уставился в угол, где тумбочка. Не его. Будто сейчас она раскроется, как волшебная шкатулка.

Вот взгляд его ожил.

— Смотри, мужики! Ну, ни штяк!

Показывает на низ тумбочки. Все отрываются от книжек. Может быть, действительно, сим-сим открылся? Не торопясь, выползает таракан. Он даже не идет, а еле перебирает лапками. Усики его шевелятся. Он отправляется в путешествие по комнате, которая для него, как для первооткрывателя, таит много тайн.

— Всё! — смеется Жека. — Отбегался. Идиот! Не! Ну, мужики! Среди бела дня! Вообще страх потерял.

Он хватает тапочек и, согнувшись, отправляется навстречу таракана. Тапочек занес над головой.

Тапочек мелькнул в воздухе и с глухим стуком опустился на пол. Шансов на выживание у таракана не было.

Таракан строг и элегантен. Если он наденет круглые очечки и станет на задние лапки, то будет похож на Пьера Безухова в салоне Анны Шерер. Отличается он лишь подвижностью. Что касается внутреннего мира с мучительными поисками смысла жизни, не знаю. Думаю, что всё-таки что-то имеется, раз это самые древние обитатели планеты. Он не сосет нашу кровь, как комар, и не жужжит назойливо перед нашим лицом, как муха. Кажется, что мы вообще ему неинтересны. Может быть, он презирает нас.

Таракан даже питается с нами вместе борщом из одной кастрюли, деликатно подождав, когда мы утолим аппетит.

Мы почему-то не любим его. Он же по отношению к нам никакой антипатии не проявляет. Он застенчивый. Жека погрузил ногу в тапок и покрутил ногой. Так тушат бычок. После чего ни бычка, ни таракана не должно остаться.

— Хрустнуло, — говорит он. — Вроде, как на сухарик наступил. Отбегался, идиот! Борзеть не надо!

Жека пошел к кровати, где его ждала ученая книжка. Чувство исполненного долга переполняло его.

За ним под веселый гогот бежал таракан. Может быть, он хотел ему что-то сказать. Очень важное. Иначе зачем было так торопиться, развивать спринтерскую скорость? Не обо всем можно прочитать даже в самых ученых книжках. Тараканам это, как никому, известно.

Тут Игорь прыгнул с кровати и распластался на полу, раскинув руки, как парашютист. Жека повернулся.

— Ты чего?

— Я чувствую, что он шевелится где-то в районе живота, — радостно воскликнул Игорь.

Игорь стал проталкивать руку под себя. Делал он это не торопясь, основательно, как настоящий охотник.

— Скотобаза! Попался! — радостно воскликнул он. — От меня еще ни одни таракан не уходил.

Товарищи брезгливо поморщились. Как можно такое брать в руку? От одной мысли об этом тошнить начинает.

— Голубчик! Вот он!

Игорь поднялся и торжественно продемонстрировал всем… продолговатую щепочку. Он еще не видел, что держит крепко-прекрепко в пальцах, поскольку победоносно оглядывал друзей.

Таракан неторопливо шествовал к самой далекой кровати у окна, как будто всё это его не касалось. Высокий бородатый Серега громко выругался и поднял ноги. Таракан шел в его сторону.

Он боялся тараканов. Может быть, в детстве Арина Родионовна рассказала ему страшную сказку про кусачих тараканов, которые откусывают язык детям, если они не хотят спать.

Поднялся Толя. Он шел к окну с двухпудовой гирей. На него было страшно смотреть. Не шел, конечно, а передвигался, согнувшись и держа гирю между ног. Гиря тянула его вниз. Не догадывался таракан, какая быстрая и красивая смерть его ожидает. Иначе ускорился бы и исчез за плинтусом. Но он продолжал ползти, не торопясь. Гиря грохнула. Стекла жалобно задребезжала. Внизу заикали, задрав головы к потолку.

— Если бы ногу? — спросил Сергей. — Ты об этом не подумал! Тридцать два килограмма и на ногу!

— Кому?

— Себе.

Толя побледнел, представив, как гиря обрушивается ему на ступню. Ни один таракан не стоит этого.

— Сволочь! — сказал Толя.

Приподнял гирю, убрал ее в сторону. Тяжеленая! Как он с ней гонялся за тараканом непонятно.

— Мокрое пятно!

Все смотрели на мокрое пятно. Привстали. Кто-то разглядел даже лапки и крылышки. Конечно, подлое существо, но все-таки живое. Что бы ни говорили про студентов, но в душе они гуманисты.