От Северского Донца до Одера

По мере приближения к «пивному ресторану» затхлый запах, что щекотал нам ноздри, не оставлял сомнений в происхождении жидкости. Следуем коридором, по которому движутся участники процессии, похоже уже ознакомившиеся с этим местом, и спускаемся по лестнице в подвал, освещенный лишь колеблющимся светом пламени зажигалок или спичек, зажженных кое-кем из послушников этого странного шествия. Кратковременные вспышки давали мало света и не позволяли что-либо как следует рассмотреть. Считаю ступени, хотя зачем, если понятия не имею, сколько их всего? Я тоже достал зажигалку и время от времени щелкал ею. После нескольких таких вспышек спустился еще на несколько ступенек и решил, что уже достиг дна подвала, поскольку при свете пламени зажигалки различил ровную поверхность пола. Продолжаю ступать по блестящей поверхности, как вдруг… Плюх! Во весь рост растягиваюсь в разлитой по полу жидкости! Я промахнулся мимо нескольких ступенек, скрытых затопившим весь подвал пивом. Чем это объяснить? Все просто: из отверстий в бочках затычки выдернуты и не забиты назад, но самое главное – «потребители» оставили длинные линии пулевых отверстий вровень с дырами от затычек.

Совершенно ошарашенный случившимся, я поднялся и обнаружил, что сухой у меня осталась только часть головы. Что до остального, то я промок насквозь. Вот я, настоящий красавчик, но зато моментально освежившийся. Ошеломление прошло, и я начал хохотать, ко мне присоединился Бьюринг. Кажется, в момент падения я выругался или произнес что-то скверное. Было бы удивительно, если бы я промолчал. Поскольку все произошло в темноте, я по крайней мере не уронил своего воинского достоинства. Хоть какое-то утешение! Мы не прекращаем двигаться к заветным бочкам с пивом. Слышны голоса тех, кто уже получил свое «утешение». Сначала надо найти зажигалку, выскользнувшую у меня из пальцев при падении, и, как ни странно, несмотря на темноту, я быстро нащупал ее под слоем пива в 30–40 сантиметров. Сейчас от нее никакой пользы, займусь ею потом.

Заворачиваем за угол. Вижу свет и тени. Здесь парни со свечами, и кто-то из них предусмотрительно оставил одну зажженную свечу. Поэтому видны очертания нескольких огромных бочек с пивом, содержимое которых медленно вытекает из отверстий, где прежде находились затычки, и из других дыр, заливая коридоры подвала. Наполняем фляги и котелки и на ощупь бредем обратно. Возвращаться проще, потому что после поворота легко ориентироваться по пробивающемуся снаружи свету. А от лестницы найти выход совсем не сложно. Пора где-нибудь пристроиться и осушить котелок с пивом, доставшимся с таким трудом. Нет, честное слово, это пиво отвратительно! Безвкусное, пресное, выдохшееся, поскольку не ударяет в голову, освежающее хуже, чем вода, но я все равно пью его. После всех этих испытаний, – хоть пиво и даровое, – когда я едва не погиб ужасной смертью в пивном море, я не собираюсь выплескивать это пойло только на том основании, что оно отвратительно. Итак, мы пьем пиво, надеясь утолить жажду, но не без гримас. И смеемся над нашими, особенно моими, злоключениями, потому что Бьюринг, шедший позади меня, успел избежать падения. Ну почему я всегда должен быть впереди, особенно учитывая, что Андре выше и здоровее меня? Ничего не поделаешь, я неисправим!

Мы пьем пиво, но моя жажда не проходит. Это прохлада подвала освежила меня. Мне не по себе, в пропитавшейся пивом форме я чувствую себя липким с головы до пят, но нужно идти. Только вперед! Мы осмотрелись в поисках выхода из города и теперь шагаем в неведомое будущее. Через сотню метров обгонявший нас танк остановился, и командир пригласил нас взобраться на броню. Вот это везение, это те самые танкисты, которых мы встретили, уходя из «пивного ресторана», и которых так радостно и радушно приветствовали. Они хохочут над моими злоключениями, поскольку сами явно избежали подобной участи. Лафонтен был прав – я говорю о баснописце, а не приятеле с такой же фамилией. Вы сразу поймете меня: «Доброе дело даром не пропадает». Кажется, это точно он сказал.