От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Наконец, нам хотелось бы привести еще одно стихотворение из Вийона, и на этот раз уже целиком. Название этого стихотворения мало о чем говорит «Баллада поэтического состязания в Блуа». Но в этом стихотворении Вийон выразительно формулировал те противоречия, на которые рассыпается человеческая личность, осознавшая всю порочность исходного стихийно-артистического индивидуализма. В XV и XVI вв. в европейских литературах мало кто осознавал эту острую и безнадежно трагическую антиномику ничем не сдерживаемого индивидуализма так, как это удавалось Вийону. [А.Ф. Лосев. Эстетика Возрождения.]

«От жажды умираю над ручьем.Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.Куда бы ни пошел, везде мой дом,Чужбина мне – страна моя родная.Я знаю все, я ничего не знаю.Мне из людей всего понятней тот,Кто лебедицу вороном зовёт.

Я сомневаюсь в явном, верю чуду.Нагой, как червь, пышнее всех господ,Я всеми принят, изгнан отовсюду.Я скуп и расточителен во всем.Я жду и ничего не ожидаю.Я нищ, и я кичусь своим добром.Трещит мороз – я вижу розы мая.Долина слез мне радостнее рая.

Зажгут костер – и дрожь меня берет,Мне сердце отогреет только лед.Запомню шутку я и вдруг забуду,И для меня презрение – почет.Я всеми принят, изгнан отовсюду.Не вижу я, кто бродит под окном,Но звезды в небе ясно различаю.Я ночью бодр и засыпаю днем.

Я по земле с опаскою ступаю,Не вехам, а туману доверяю.Глухой меня услышит и поймет,И для меня полыни горше мед.Но как понять, где правда, где причуда?И сколько истин? Потерял им счет,Я всеми принят, изгнан отовсюду.Не знаю, что длиннее – час иль год,

Ручей иль море переходят вброд?Из рая я уйду, в аду побуду.Отчаянье мне веру придает.Я всеми принят, изгнан отовсюду».(Пер. И. Эренбурга)

Франсуа Рабле

Самым значительным и в то же время самым ярким писателем французского Возрождения, был Франсуа Рабле. Этот энциклопедически образованный гуманист, знаток античного мира, охотно демонстрировавший свою обширную классическую эрудицию, был множеством нитей связан с традициями французской демократической культуры. Особенно близок ему мир площадного веселья – задорного, вольнолюбивого, яркого. [См.: Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965].

В его творчестве с наибольшей силой воплотился раскрепощенный творческий гений ренессансной Франции.