От снега до снега

— Жена с дочуркой эвакуированы, а я не захотел! — сказал Федор Петрович и, когда вошли в комнату, добавил: — Два раза ходил в райвоенкомат; просился хоть в недействующую армию, да не взяли пока. Сказали, что вязать защитные сетки тоже фронтовая служба. Вот видите; — он показал на мотки ниток и целую груду сеток в углу.

— А ведь недействующей армии на фронте нет, все они действующие, — заметил Хмелев.

— Однако ограниченно годных призывают?! — настаивал Борейко и, вспомнив, что не пригласил гостя сесть, сказал: — Да вы присядьте, что же вы стоите, товарищ...

Хмелев присел на краешек стула и вкратце объяснил, зачем сюда пришел.

Рассказывая, Хмелев внимательно, изучающе следил за Борейко, за тем, как он запрокинуто держит голову с надвинутой на лоб мутоновой шапкой-ушанкой и открытыми, как бы удивленными глазами смотрит в дальний верхний угол комнаты и ни один мускул не шевелится на его темном, несколько уже одутловатом и давно небритом лице, широком в скулах и суженном в подбородке. Казалось, слепой еще не верит в то, что ему говорит Хмелев, а когда капитан в конце спросил, согласен ли он, Федор Петрович Борейко, быть призванным в действующую армию, — Хмелев подчеркнул — действующую

, — лицо слепого мгновенно оживилось. И все еще глядя поверх Хмелева и мимо него, точно тот сидел не напротив, а в том, дальнем углу, где в форточку выведена труба от железной печурки, Федор Петрович взволнованно сказал:

— Сейчас же, сию минуту согласен! — И протянул капитану руки, которые тот перехватил и крепко пожал.

— Отлично, завтра в одиннадцать ноль-ноль вам надлежит явиться в городское Общество слепых к Ивану Ивановичу Долотову. С собой ничего не берите. Если в штабе армии медицинская комиссия признает годным к военной службе, вас экипируют по всей форме и отправят в полк. Ясно?

— Спасибо, товарищ капитан, — все еще не справившись с волнением, ответил Борейко.

— Скажите, Федор Петрович, а вы вот этих товарищей знаете? — спросил Хмелев и стал перечислять фамилии, которые дал ему Долотов.

— Да, как не знать, — твердо ответил Борейко. — А Никонов Аверкий Артемьевич, Кротов Андрей Семенович и Худяков Алексей Александрович мои близкие друзья.

— А как они по состоянию здоровья? — решил выяснить Хмелев, чтобы к больным, ослабленным людям зря и не заходить.

— За всех не скажу, а кто на маскировочных сетках сидит, тот, вроде меня, помаленьку тянет. Мы ведь свою готовую продукцию лично ходим сдавать на базу, на Невском проспекте, а оттуда берем мотки ниток.

— К кому же мне от вас пойти?

— К Никонову, пожалуй, он на Скороходова, а от него к Кротову на улицу Куйбышева — рукой подать. К Худякову, правда, чуть подалее — на проспект Карла Маркса, но сразу же, как мост перейдете, справа его дом будет.

— Значит, Федор Петрович, с вами мы договорились? — спросил Хмелев, вставая.

— Так точно, товарищ капитан! Завтра в одиннадцать утра!

Никонова он дома не застал.

За углом была булочная, и возле нее выстроилась длинная очередь. Хмелев подумал, что скорей всего и встретит его там. И не ошибся. В хвосте очереди стоял высокий мужчина в синих очках и с металлической палочкой, на которую слегка опирался. На нем было черное пальто с каракулевым воротником, подвязанное повыше талии ремешком, и меховая изрядно повытертая шапка.

Булочную только открыли, и женщина в белом переднике поверх синего ватника впускала туда по десять-пятнадцать человек. Получив свою пайку, они молчаливо выходили на улицу, прятали хлеб кто в карман, кто в сумочку, а иные тут же торопливо съедали его.

Хотя Хмелев дорожил каждой минутой времени, он решил подождать, пока слепой получит свою пайку, а когда тот вышел из булочной, подошел к нему и, убедившись, что это тот, кто ему нужен, сразу заговорил с ним о деле. Чтобы не подниматься снова в квартиру, Хмелев сказал, что уже заходил туда, но никого не застал.

— Значит, вы из райвоенкомата? — обрадовался Никонов. — Выходит, вняли там нашей с Федором Петровичем просьбе?

— Выходит, вняли! Так что, товарищ Никонов, завтра в одиннадцать ноль-ноль у товарища Долотова. С собой ничего лишнего не брать. — И повторил ему то же самое, что говорил Борейко. — Вас, может быть, проводить до квартиры?

— Да господь с вами! — чуть ли не с обидой воскликнул Никонов. И, сунув за борт пальто свой хлеб, зашагал к дому, держа впереди себя на весу металлическую палку, словно показывая этим Хмелеву, что не нуждается в посторонней помощи.

Дом, в котором жил Кротов, стоит на углу Куйбышева и Чапаева, так что Хмелеву не нужно было далеко идти. Квартиру он тоже нашел сразу и, поднимаясь на пятый этаж, впервые в этот день ощутил слабость в ногах. Был уже третий час дня, и до закрытия офицерской столовой осталось не так уж много, а ему еще предстояло побывать на проспекте Карла Маркса у Худякова. Это несколько обеспокоило капитана. И тут же он поймал себя на мысли, что еще недавно устыдился бы думать о еде, но в последние дни чувствовал какое-то недомогание, а позавчера, обуваясь, обнаружил, что у него распухли ноги.