От сумы и от тюрьмы не зарекайся

«В судебном заседании Стаховцев вину не признал и пояснил, что является жертвой оговора иркутской мафии через приставленного к нему Дядченко, его друга Тузовского и родственников Дядченко, что никаких преступлений не совершал, а подвергся преследованию со стороны связанных с мафией лиц из числа руководства УВД и УВО за бескомпромиссную борьбу с ней», – говорится в набранном на печатной машинке тексте приговора Стаховцева к расстрелу.

Составлявшая его судья Галина Федорова в 2000-х годах умерла. «Ей было за 70, но она до последнего продолжала отправлять правосудие», – рассказали «Русской планете» в Иркутском областном суде. Там же со ссылкой на «старожилов» смогли припомнить, что во время чтения приговора Стаховцеву Федоровой стало плохо. У женщины случился чуть ли не инфаркт.

Член Московской Хельсинской группы 70-летний правозащитник Валерий Борщев быстро вспомнил дело «иркутского милиционера, приговоренного к расстрелу».

«Помню, конечно, помню его. Лёва Мендельсон тогда мне принес его письмо. Мы подробно разбирались с ним, писали и в Генпрокуратуру, и в Верховный суд. Когда я был на острове Огненный, я хотел с ним встретиться, но мне сказали, что его куда-то вывезли на время. Я считаю, этот человек невиновен. Поговорите с Мендельсоном», – успел рассказать Борщев, спускаясь в метро.

Заведующий библиотекой правозащитной литературы Лев Мендельсон может рассказывать о деле Стаховцева бесконечно долго. В конце 1996 года он работал помощником Борщева, избранного тогда депутатом Госдумы. Распечатав однажды конверт с письмом Стаховцева, все последующие годы он периодически возвращался к попыткам освободить этого человека. «Из приговора, вынесенного Иркутским областным судом 19 апреля 1991 года, и обращений Стаховцева в Государственную Думу видно следующее», – начинается справка, подготовленная Мендельсоном по материалам дела.

В июне 1985 года Стаховцев, руководивший уголовным розыском одного из районов Иркутска и имевший, как говорится в характеристике, «большой опыт оперативно-розыскной работы», приказом министра внутренних дел СССР Виталия Федорчука был включен в группу по проверке деятельности правоохранительных органов Иркутской области. Руководил группой присланный из Москвы полковник Валентин Сванидзе. Проверка была внеплановой. Речь шла об участии руководства местной милиции в масштабных незаконных операциях с золотом, лесом и омулем. «Результатом работы группы Сванидзе стало увольнение почти всего руководящего состава УВД и прокуратуры области», – рассказывает Мендельсон. Однако уголовных дел по результатам проверки так и не возбудили, а группа Сванидзе, не закончив работы, в ноябре 1985 года была отозвана в Москву. Когда группа уехала, Стаховцев сразу же был переведен из розыска в службу вневедомственной охраны, а многие уволенные с его помощью из органов руководители постепенно восстановились на службе.

«Для иркутской милиции этот визит был как для Древней Руси нашествие Мамая. Сванидзе и его команда из сорока следователей провели в подразделениях областного УВД чистку, которую можно сравнить разве что с поисками чуждых элементов в партийных и хозяйственных органах в 30-е годы. „Репрессировали“ и меня, – вспоминал в интервью изданию „Восточно-сибирская правда“ экс-глава иркутского Управления вневедомственной охраны Виктор Новоселов. – Мне кажется, следственная бригада явно перестаралась… Кстати, через два-три года после „милицейской ревизии“ в Приангарье и других регионах страны сняли сначала министра внутренних дел Федорчука, организовавшего эту охоту на ведьм, потом добрались и до Сванидзе».

Генерал-майор Геннадий Луценко, бывший тогда начальником УВД области в суде над Стаховцевым свидетельствовал, что подсудимый «не располагал никакими сведениями», но в то же время «был рьяный помощник Сванидзе, разоблачал всех». Остальные свидетели в той или иной степени отмечали конфликты Стаховцева с руководством иркутской милиции.

Работая в управлении вневедомственной охраны, Стаховцев нашел верного слушателя своих рассказов о коррупции в Иркутской области в лице молодого инженера вневедомственной охраны Андрея Дядченко. Последний, как выяснилось позже в суде, устроился в УВО по поддельным трудовой книжке и справке о прежней работе. С 1987 года между Стаховцевым и Дядченко, по свидетельствам родственников и сослуживцев, завязалась тесная дружба. Все это время майор не оставлял попыток разоблачить коррумпированных силовиков, собирая информацию о связях руководства милиции с преступностью, привлекая к себе в помощники Дядченко.