От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

В ратификационной грамоте Петр I подтвердил передачу в секвестр Пруссии только города Штеттина, предоставив союзникам решение судьбы остальных шведских крепостей в Померании и острова Рюген, «а имянно Висмарь и Стральзунд и остров Риген имеют в секвестр отданы быть по согласию наших союзников – королей дацкого и полского их величества»[440]. Отказ ратифицировать передачу в секвестр других померанских территорий объяснялся тем, что Петр I не желал ввязываться в споры между союзниками из-за померанских и северогерманских земель.

В черновике ратификационной грамоты допускалось участие в секвестрации Гольштинии. В окончательном тексте всякое упоминание о ней отсутствует. Более того, российскому послу в Берлине А. Г. Головкину предписывалось вручить текст ратификации прусскому королю только после того, как он даст письменное обязательство не следовать договору с Гольштинией от 22 июня[441]. Эта ратификация – свидетельство растущего влияния России: русский царь продиктовал свою волю Дании, Пруссии, Саксонии и Гольштинии.

Россия играла ведущую роль не только в Северном союзе, но и в решении одной из геополитических проблем Европы, став если еще и не великой державой, то одним из ведущих государств Европы. Победа под Полтавой и фактическое изгнание шведских войск из Северной Германии и Восточной Прибалтики привели к росту международного влияния России, усилили всегда существовавшую связь Северной войны и войны за испанское наследство. Таким образом, Россия активно участвовала в процессе складывания новой системы международных отношений.

Война за испанское наследство подошла к концу. Франция терпела одно поражение за другим. Хотя Филиппу V при поддержке населения Кастилии в 1706 г. удалось вернуть Мадрид, его соперник Карл III удержался в Барселоне, а английский флот чуть было не захватил Тулон. Французы вынуждены были оставить Брабант и Фландрию. В декабре 1708 г. сдался Лилль, и открылась прямая дорога на Париж.

От близящейся катастрофы Францию могло спасти только напряжение всех сил народа. И это прекрасно понимал престарелый Людовик XIV В условиях надвигающейся национальной катастрофы король предпринял совершенно необычный шаг: 12 июня 1709 г. он обратился с воззванием к народу. В нем говорилось о готовности заключить столь желанный народу мир, о больших жертвах, на которые монарх готов пойти ради мира. Вместе с тем подчеркивалось, что требования врагов предъявлялись «исключительно для того, чтобы зажать Францию в кольце и обеспечить в будущем ее захват, давая в обмен на это обманчивую передышку, окончание которой зависит только от наших врагов»[442].

В ответ на воззвание короля начался патриотический подъем в стране и положение Франции на театрах военных действий в 1709–1710 гг. улучшилось. После побед в Каталонии и Руммерштайде Франция сохранила за собой Верхний Эльзас и получила возможность возобновить переговоры о мире на более приемлемых условиях. Наконец, 11 сентября 1709 г. произошло знаменитое сражение при Мальплаке, относительно исхода которого до сих пор идут споры. Формально победителями были герцог Мальборо и принц Савойский (они удержали поле боя), но их потери были так велики, что французский маршал де Виллар поздравлял Людовика XIV с таким «поражением»: «Если Господь Вам окажет милость проиграть еще одну такую битву, Ваше Величество может считать, что враги Вашего Величества уничтожены»[443]

.

Положение Франции несколько укрепилось, и в мае 1709 г. Людовик XIV предпринял попытки начать переговоры о мире. После Мальплаке боевые действия шли с переменным успехом еще три с половиной года, и одновременно с пушками споры вели дипломаты. В итоге сложилось то самое новое соотношение сил, о котором говорил К. Клаузевиц: как «война есть продолжение политики другими средствами, так и мир есть фиксация нового соотношения сил, достигнутого в результате войны»[444]. Франция была истощена войной, но сильно пострадала и другая сторона, особенно недовольны были английские и голландские купцы, вынужденные терпеть большие убытки.

В июле 1711 г. правительство королевы Анны истинно «по-английски», не предупредив союзников, вступило в мирные переговоры с Францией и только в сентябре уведомило о том Гаагу и Вену. В январе 1712 г. открылись переговоры в Утрехте. Единого текста договора подписано не было. 11 апреля 1713 г. стороны заключили отдельные соглашения, а именно: франко-английское, франко-голландское, франко-прусское, франко-савойское, испано-английское, испано-португальское, испано-савойское. Совокупность их принято именовать Утрехтским миром.