#От уныния и бед – к жизни, о которой вы только мечтали! Шагни в новую реальность!

Даже посреди ужасного горя нередко можно отыскать ласку и, как ни удивительно, юмор. В ожидании маминого возвращения я невольно улыбалась, теперь-то понимая причину ее замешательства. Мама очень плохо слышала, но при этом ненавидела надевать слуховой аппарат. Поэтому, когда Дэн бормотал «хочу вверх», ей слышалось «хочу мех». Она в ответ орала: «Хочешь одеяло?» – явно сбивая с толку беднягу Дэна, который все повторял и повторял, но без толку.

Потому нянечки в хосписе рассказали мне, что мама несколько дней донимала их просьбами об одеялах, которые Дэн, разумеется сбрасывал, потому что ему не было холодно. Он просто был готов отправиться домой.

В какой-то момент, пока Дэн спал, мы вышли в коридор, и у мамы по лицу покатились слезы.

– Не хочу, чтоб он видел, как я плачу, – призналась она.

– Почему, мамочка?

– Я стараюсь быть сильной и веселой ради него, – сказала она. – Не хочу его пугать.

– Сейчас ему не надо, чтобы ты была сильная. Он уже готовится к Великому Путешествию Домой, – объяснила я.

Я рассказала ей, что произошло в ее отсутствие, и как он сказал, что хочет «вверх». Она рыдала у меня в объятиях, когда осознала, что на самом деле пытался ей сказать Дэн последние два дня.

– Думаешь, мне надо сказать ему, что можно идти? – спросила она. – Что можно идти вверх?

– Если чувствуешь, что готова, думаю, и он готов. Но не старайся быть сильной, мамочка. Ему нужно все твое сердце. Если ты заталкиваешь боль поглубже, то и любовь заталкиваешь. Не держи ничего в себе. Отдай ему с собой всю любовь до последней капли.

Мама двинулась обратно в палату и попросила меня пойти с ней. Она легла на кровать рядом с Дэном, осторожно обвила его руками и плакала, рассказывая ему, как она его обожает, как гордится им, как он дал ей все, о чем только можно мечтать. Говорила ему, что не хочет, чтоб он и дальше страдал и что можно уходить вверх.

– Все со мной будет в порядке, милый, – приговаривала она, хотя я знала, что она в это не верит. – Иди.

И на следующее утро он ушел.

~*~

Те последние несколько дней были едва ли не самыми святыми в моей жизни. Они были святыми, потому что каждая секунда была на вес золота. Святыми, потому что между нами тремя существовала только правда. Святыми, потому что Дэн на прощанье подарил мне привилегию стать свидетелем пробуждения у него памяти о том, что существует «верх». И больше всего они были святые, потому что в конечном итоге имела значение только любовь.

Путешествуя по Индии, я посетила множество древних храмов и святилищ, пережила бесчисленное множество трогательных и духоподъемных мгновений. Последним пунктом должен был стать один из самых величественных храмов, и поездку туда я отменила, когда узнала, что Дэн при смерти. Вместо этого последним пунктом моего путешествия стала больничная палата в Филадельфии.

Вместо золотых и мраморных статуй, изысканной красоты и многоцветных орнаментов меня окружала антисептическая строгость и зеленые казенные стены. Вместо благоуханных гирлянд из экзотических цветов и дурманящего аромата благовоний я вдыхала атмосферу распада и смерти. Вместо гипнотического и утешающего звука голосов священников-браминов, поющих трехтысячелетние гимны и мантры, я слушала телевикторины из орущего в холле телевизора и холодные, формальные объявления, и сообщения для врачей, изрыгаемые по внутренней трансляции. Несмотря на все это было и всегда будет едва ли не самое священное паломничество из всех, предпринятых мной в этой жизни.

Оглядываясь назад, мне следовало понять, что любовь между мамой и отчимом не разрушить ни времени, ни пространству. Меньше чем через полтора года, у моей всю жизнь абсолютно здоровой мамы обнаружили высокоагрессивную форму рака, и через несколько коротких месяцев она тоже ушла «вверх». И тогда, и сейчас мне ее страшно не хватает здесь на Земле. Я ужасно по ней скучаю и плачу даже сейчас, когда пишу это, – по себе, но не по ней. Она именно там, где хочет быть, вместе со своей истинной любовью.

Священный дар времени

Начинайте сразу жить и считайте каждый отдельный день за отдельную жизнь.

Сенека

История о моих матери и отчиме, которой я с вами поделилась, – не сказка про любовь, а рассказ, призванный помочь вам совершить Преображение Души применительно ко времени. Среднестатистическому человеческому существу отпущено примерно 28 000 дней на этой планете и в этом теле. Из них примерно 448 000 часов бодрствования. Этот врученный нам дар времени проходит очень быстро. Становясь старше и достигая возраста, когда позади уже больше лет, чем впереди, мы мечтаем, чтобы этот, тающий на глазах, дар был больше.