От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника. 1941-1945

В течение месяца все части и их штабы занимались боевой подготовкой. Правда, трудно было заставить личный состав и офицеров перестроиться с мирного лада. Но мы все этим упорно занимались. Наиболее плодотворно шли занятия в штабах.

Командир корпуса генерал-майор Артюшенко[38], начальник политотдела полковник Г. Н. Шинкаренко[39], начальник штаба корпуса очень много уделяли внимания подготовке штабов, и надо сказать, что в течение месяца с нами были проведены три крупных командно-штабных учения на картах, и это во многом способствовало поднятию общего тактического и оперативного кругозора.

Новый, 1945 год мы встретили в Румынии в кругу друзей: А. И. Боровик, Н. В. Огарков и др.

К исходу 1 января командир дивизии генерал-майор Величко приказал мне немедленно отправиться в штаб корпуса, иметь при себе расчеты на железнодорожную перевозку. Опыт расчетов, проведенных мною в ноябре на Карельском фронте, сыграл свою положительную роль, и у нас лежал заранее заготовленный вариант расчета дивизии на железнодорожные перевозки.

Вернулся я из штаба корпуса в середине дня 2 января с выпиской из корпусного плана погрузки. Начало погрузки было назначено на утро 4 января. Все закрутилось: рекогносцировка станций погрузки (их было три), маршрутов выдвижения к ним и т. д. Все было сделано очень тщательно, и дивизия организованно приступила к выполнению задачи.

Я со своим отделением, отделением разведки, связи, дивизионным инженером и начальником химической службы размещались в одном вагоне. Двигались мы быстро, и все понимали, что приближаемся к линии фронта. В это время шли тяжелые бои в окруженном Будапеште, в районе города Секешфехервар и далее по рубежу озера Балатон, южнее озера Балатон, западнее города Капошвар и реки Драва.

На станции Арад (Румыния) произошло событие, о котором нельзя не упомянуть.

Во время стоянки эшелона на станции солдатами, как потом мы об этом узнали, была обнаружена на железнодорожной платформе бочка со спиртом. Весть эта быстро разошлась по эшелону, и многие пошли с котелками за спиртом. Не постеснялись пойти туда и начальник 8-го отделения майор Косырев и начальник химслужбы майор Гуркин.

Последний попробовал жидкость на язык и дал авторитетное заключение о том, что спирт хорош, можно его пить. Бросились туда и ординарцы. Но когда я и Николай Огарков узнали, что происходит, мы своим ординарцам запретили ходить за спиртом. Все те, кто употреблял спирт, а это оказался спирт метиловый, тяжело отравились, а некоторые погибли. Первым скончался майор Косырев (бывший директор пивзавода в городе Донецке), затем «тихоня» Петя Зайцев (майор, начальник разведки дивизии), заместитель начальника связи (капитан) и др. Некоторые ослепли… Всего у нас пострадало 42 человека.

По прибытии в район разгрузки юго-западнее Будапешта главные виновники происшедшего безобразия – начальник эшелона и начальник химической службы майор Гуркин – были отданы под суд. Первый получил 10 лет, второй 8 лет с отбыванием наказания на фронте при исполнении служебных обязанностей.

После разгрузки части дивизии получили приказ сосредоточиться в районе населенного пункта Кишкухлацзаза, а затем совершить марш, переправиться через реку Дунай в районе Аунафельтвар и сосредоточиться в районе Шерегельеш, что в 12–15 километрах юго-восточнее города Секешфехервар.

Самым трудным участком этого маршрута был участок с переправой по разрушенному железнодорожному мосту в районе Аунафельтвар.

Начальником переправы был лично начальник инженерной службы фронта генерал-полковник Котляр[40]. Мимо него пройти было невозможно – он стоял на левом берегу Дуная и, несмотря на беспрерывную бомбежку, пропускал войска, которые буквально бегом проходили по мосту. В ходе этого перехода пострадал командующий артиллерией дивизии полковник Сенченко, у которого за недисциплинированное поведение генерал-полковник Котляр отобрал «виллис».

Пострадал на этом переходе и начальник штаба дивизии полковник Безрукавый Григорий Семенович – упал с лошади и сломал ногу. В ходе марша мне пришлось принять на себя исполнение обязанностей начальника штаба дивизии, и до середины апреля я выполнял эту работу, обеспечивая командиру дивизии управление частями. Замечаний или нареканий за все это время в мой адрес со стороны командира дивизии, командира или штаба корпуса не было.

К середине января дивизия сосредоточилась в районе Шерегельеш и находилась в резерве 3-го Украинского фронта (командующий фронтом – Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин[41], член военного совета генерал-полковник Желтов, начальник штаба генерал-лейтенант С. П. Иванов[42]).

Задача дивизии заключалась в том, чтобы произвести рекогносцировку двух направлений: первое – на Бичке и второе – южнее Секешфехервар – и быть в готовности к вводу в бой.

14 и 15 января мы выехали с группой офицеров во главе с командиром дивизии в направлении Бичке и провели там очень тщательную разведку. Командир корпуса генерал-майор Артюшенко заслушал нас, и мы вернулись в штаб дивизии, где получили новую задачу внезапно.