Отборная попаданка архидемона 3

Суккуб, подменяющая Лиссу, изумительно красиво играет на рояле. Играет одухотворённо, отдаваясь музыке. Мелодия трепетом проносится по нервам. Она настолько прекрасна, что трогает многих (кое-кто из зрителей пускает слезу, я почти тоже). И вопрос задаю только когда последний аккорд стихает, а из сердца уходит порождённая мелодией чувственная вибрация:

– И все эти талантливые девушки подменяют всяких там преступников в тюрьме?

– Бывает и так. Но тут талант был обязательным условием Архисовета. И это хорошо: вдруг они захотят вернуться. Манакриза хорошо влияет на Шаакарана, а с Лиссой тебе может быть интересно общаться.

Прикусываю губу. За побег со странного шоу Лео девчонок похвалил, но… Кажется, он огорчился их исчезновению больше меня, и его «Жаль, что ты остаёшься без подруг» кольнуло меня ревностью, взбудоражило страхами – теми самыми: женской дружбы не существует и всё такое.

Отбросив эти мысли, снова сосредотачиваюсь на шоу.

Следующая невеста, четвёртая, угощает жюри и Берронзия собственноручно приготовленными блюдами. Кажется, это первое «выступление», которое впечатляет Баашара, он добавки просит, а вот Берронзий хоть и говорит о важности кулинарных навыков для жены, но довольным казаться даже не пытается: строит кислую мину.

Велья тоже показывает танец – что-то вроде танца живота. Как объясняет, в их мире это танец, с которым юные девушки обращаются к богине, и она посвящает его богине Нарака Шааршем.

Под особо кучерявую хвалебную речь Берронзия выходит в белоснежном почти свадебном платье Принцесса с романсом о любви. Голос у неё высокий, чистый. И… способности у неё определённо есть. Может быть даже талант, как ни неприятно это признавать. Поёт она красиво, проникновенно, пускает слезу на историю о заточённой в башне принцессе, которую спасает прекрасный рыцарь. Образу только крылышек ангельских и нимба не хватает – настолько вся она трепетная и невинная. И инкуб в виде Лео ещё и подыгрывает ей, а Берронзий сразу начинает намекать на явное притяжение между ними.

– Посмотрите, какая прекрасная пара, благородный демон и благородная дева, которую нужно спасти из лап Возмездия…

Тьфу, так бы и выключила, но хочется же узнать, что там инкуб Лео приготовил на моё выступление. Это для нас обоих сюрприз.

– К сожалению, не все девушки могут похвастаться индивидуальными способностями, некоторым приходится повторять за другими, чтобы продемонстрировать хоть что-то, – по этой фразе сразу понимаю, что настало время заменяющего меня инкуба.

Бедняжка, хоть все шишки летят как бы на меня, а его тоже жаль. Надеюсь, нервы у него крепкие.

На сцене снова появляется рояль, остаётся прежний микрофон.

И под прицел камер выходит шикарнейшая брюнетка. У Лео аж пальцы на моей голове замирают, а у меня слегка приоткрывается рот.

Это… э… Кажется, за основу инкуб взял Джессику Рэббит из «Кто подставил кролика Роджера». Такие же гладкие волосы, закрывающие один глаз, только не рыжие, а чёрные. Алые губы. Огромная грудь, осиная талия. Перчатки. Мерцающее чёрное платье с обнажённой спиной и разрезом от лодыжек до… практически до талии. Высоченные каблуки.

– А… – выдавливаю я.

– Я такое не заказывал, – выдавливает уже Лео.

Платье в свете падающего с потолка света похоже на чёрную, текучую воду. Походка от бедра, демонстрирующая длиннющие ноги…

Сам Берронзий теряет дар речи, и оператор фиксирует его вытянувшееся лицо с выпученными глазами.

Это сексапильное чудо обхватывает микрофон, придвигает к нему чувственные безумно алые губы.

– Прежде всего я хочу сказать спасибо Нараку за шанс, который мне дали, – и голос чувственный. Ниже моего. С хрипотцой, как если бы я говорила при болезни. Даже у меня от этих интонаций по телу пробегают мурашки. – Эту песню я посвящаю всем зрителям, всем демонам. Спасибо, что вы есть…

И она, точнее, он, начинает петь. Тоже о любви, да, но если Принцесса изображала невинность и беззащитность, то тут и напор, и чувственность, и вообще…

– Массируй, – почему-то тоже сипло командую я.

– Ага. – Лео начинает водить пальцами вокруг моих рогов и довольно быстро возвращается к прежнему успокаивающему зуд ритму. – Он, кстати, изучал записи твоего голоса и обещал имитировать его в пределах реальных возможностей… ты так можешь?

– Не пробовала, – честно признаюсь я, ощущая потребность говорить, нарушать это чувственное, почти развратное песнопение с непримечательными словами о вечной любви. – Но теперь… Так, стоп. Если тебе нравятся такие девушки, то я…

– Ты у меня единственная и навсегда, – Лео обхватывает меня за плечи, целует за ушком. – Самая лучшая. Люблю тебя, даже если у тебя нет слуха, но просто интересно.

Он подхватывает мои руки и поднимает, целует кончики пальцев.

– Самая прекрасная. Я и засмотрелся-заслушался только потому, что на тебя похоже, но ты лучше, во много раз лучше, – уверяет он, между словами продолжая целовать мои пальцы.