Отчаянное путешествие

«Язычник» со взятыми вторыми рифами, резко накренившись под ветром, отважно встречал волны, высоко вздымавшиеся над ним; корпус его был ободран, часть рангоута переломана, вокруг тучей вздымались брызги. Мне было слышно, как нос яхты с шумом рассекает набегавшую волну.

Я стал медленно подтягиваться по скользкому лееру, преодолевая сопротивление воды. Взобравшись на борт, я лег на палубу и долго смотрел на белые гребни убегавших волн, слушал их рев, похожий на грохот проходящего поезда.

Со страхом думал я о том, что могло со мной произойти; вдруг, невольно провожая взглядом волну, я увидел за кормой какую-то рябь. Присмотревшись, я узнал свой кливер, случайно зацепившийся за рыболовный крюк на леере и теперь тянувшийся за яхтой.

Я стал быстро выбирать конец, надеясь, что парус не оборвется. Так оно и вышло. Подтянув кливер к поручням, я увидел, что крюк зацепился за ликтрос.

В судовом журнале я записал так: «С трудом удалось спасти кливер».

ОСТРОВ МАЛЬПЕЛО

В первые девять дней я определял пройденное расстояние приблизительно. Каждый вечер я наносил на карту предполагаемое местонахождение яхты и радовался, что отплыл уже так далеко. Вода под килем двигалась со скоростью не менее семи узлов, и, по моим расчетам, «Язычник» приближался к Галапагосу. Но так ли это было в действительности? Меня терзали сомнения. Еще в Панаме кто-то предупредил меня: «Не вздумайте полагаться на счисление при подходе к Галапагосу — это равносильно самоубийству». Первая же попытка определиться с помощью секстана привела меня в замешательство.

Дело это оказалось хлопотливым и неприятным. Весь день я провозился, измеряя угол между горизонтом и солнцем, упорно убегавшим от меня, и стараясь разбираться во множестве сомнительных цифр, полученных в результате обсерваций. Поздно вечером после долгих вычислений я, наконец, пришел к выводу, что нахожусь на суше, где-то посреди Панамы. Пришлось отложить работу до утра.

В последующие два дня я получил новые координаты — но какие это были координаты! Сколько ни проверял я свои расчеты, результат был один: яхта находилась всего в 350 милях от берегов Панамы. Взглянув на карту, я увидел, что где-то рядом должна быть одинокая голая скала, носящая название остров Мальпело. Я отказывался верить секстану, так как, по прежним моим расчетам, должен был находиться уже в девятистах милях от Панамы.

Наутро я еще раз проверил все расчеты. Но снова и снова получалось, что яхта находится где-то близ Мальпело. Тогда я залез на мачту и внимательно осмотрел горизонт. Со всех сторон меня окружал безбрежный простор океана. Лишь на юго-западе маячила туманная дымка.

Над водой летали птицы, и я уверился, что земля близко. Но этого не могло быть: ведь до Галапагосских островов еще сутки пути… неужели это действительно Мальпело? К полудню показались очертания суши. Далеко впереди, милях в десяти от судна, поднимался из океана скалистый, пустынный островок.

Эта встреча с островком, затерянным в беспредельном океанском просторе, показалась мне настоящим чудом. Одиннадцать дней провел я в открытом океане и лишь однажды увидел далекий пароходный дымок. Но вот расчеты и вычисления на маленьком листке бумаги сказали мне, ято впереди должна показаться земля… и она действительно показалась. Передо мной была одинокая скала, о подножие которой с плеском разбивались волны.

Я почувствовал облегчение. Навигация вдруг показалась мне детской забавой, от неуверенности не осталось и следа, все стало простым и ясным, а ведь прежде, в течение стольких лет, я трепетал при одной мысли о кораблевождении.

До того как я стал владельцем яхты, мне казалось, что провести ореховую скорлупку от одного края таза с водой к другому можно, лишь хорошо усвоив дифференциальное исчисление. Начитавшись учебников, я тщетно пытался разобраться в туманных дебрях науки о мореплавании. Так обстояло дело, когда я впервые ступил на борт «Язычника». Я рвался в открытое море, но меня терзала засевшая где-то в глубине души мысль о полном моем невежестве в навигации.

Хуже всего было то, что за две недели, пока яхта стояла в порту, у меня не было свободного времени, чтобы заняться мореходным делом. Я столь глубоко почитал таинства этой науки, что не хотел выходить в плавание с теми скудными крохами знаний, которыми располагал. Ведь я умел определять курс лишь визуально. Но выбора у меня не было. Времени оставалось мало. Я должен был проплыть Тихий океан прежде, чем в Коралловом и Тасмановом морях начнется период штормов. Нечего было и думать о том, чтобы уделить недели две изучению навигации в морской школе. Обстоятельства требовали немедленного отплытия.