Отдай свое сердце

Ты даже не обернулась. Шаг – и ТЕБЯ уже нет в моей жизни. А что тогда было чуть раньше? Что ты, Свет, с такой лёгкостью предпочла оставить позади.

Мозг заполняет чувство сродни брезгливости. Доверие, Веров? Откровенность?

Злость… сколько она уже была с ним? Неделю? Или все две? Да, Веров, ты идиот!

Визг тормозов.

Что? Опять?

Энджи?

Энджи…

И вмиг созданная мной реальность даёт сбой, идёт рябью. С ней что-то не так.

– Ну! И долго ты будешь тут стоять, пялясь в вечность? У нас не больше двадцати секунд, а потом его уже не догнать.

Я хорошо выдрессировал своё тело, и когда вот так вот зависаю – очень редко, почти никогда – оно успешно берёт управление в свои руки.

Я уже рядом с Энджи. А она занята одним из своих любимых дел – гонит машину на бешеной скорости, наслаждаясь процессом.

– У меня что-то не сходится, – недовольно хмурит брови она.

– У меня тоже, – откидываюсь на спинку сиденья, устало выдыхая напряжение из легких.

Машина Рудова всё ещё в зоне видимости. Энджи молодец. Хотя… какой в этом смысл? Я и так знаю, где его искать.

А ЕЁ? Ещё имеет смысл?

– Почему ей пришлось скрываться от тебя? – Энджи сосредоточена, и её голос звенит от напряжения.

От меня?! Бред продолжается?

– Это она тебе сказала?

– Нет, но если ты отказываешься от парня, при упоминании имени которого запросто ловишь оргазм, оправдывая это какими-то обстоятельствами, а потом сваливаешь по-быстрому, только его увидев… Паш, я тебя знаю, ты никогда не был сволочью и уродом, поэтому я хочу знать: что происходит?! За эти две недели, что Света была рядом… – её голос начинает дрожать. – В общем, я… – И уже зло и с вызовом: – Я прибью тебя, Веров, если ты ее обидишь!!!

Две недели… была рядом?

– А близнецы помогут закопать! У них как раз обновлённый набор инструментов, – на миг отвлекаясь от дороги, добавляет она. – Насчёт Ба не знаю… наверное, просто разговаривать с тобой перестанет, для тебя этого достаточно.

– Как она оказалась у вас? – мне чертовски не хватает подробностей, но надежда уже потихоньку начинает расправлять крылья.

– Я первая спросила, – её глаза сужены, губы надуты, челюсти сжаты.

Это значит, что она не проронит ни слова, пока не получит ответ. Упрямая, такая же, как и тогда, когда отец впервые привёл её домой, и у меня появилась младшая сестра. Не маленький орущий комок, а десятилетняя девчонка, красивая и ругающаяся матом, как заправский сапожник. Нашему отцу вообще «везёт» на взрослых детей. Я осчастливил его своим появлением, когда мне было четырнадцать.

– Мы познакомились две недели назад. В поезде, – мне нужна правда, поэтому откровенность за откровенность.

Не знаю, что рассказывала ей Света, но, похоже, немного, потому что глаза Энджи становятся круглыми, а рот не спешит закрываться. Она переваривает информацию, глаза распахиваются ещё шире.

– Вы что, переспали сразу же после знакомства?!

Ну, да, немного… зато самую суть.

– Эндж! Я жду! – угрожающе подгоняю я, потому что, если этого не сделать, она может здорово отклониться от темы.

– Ну, вы даете! – очень похоже на восторг.

– Эндж! – добавляю ещё больше холода.

– Значит, я подобрала её как раз после того, как вы…

– Эндж!!! – свирепею я.

– Так получилось. Ба наняла Свету для близнецов… и меня. У неё в городе были какие-то проблемы, из-за которых нельзя было светиться. Когда она рванула от тебя в центре, я подумала, что ты и есть проблема. Но… то, как она говорила о тебе раньше… Что-то не сходится!

– Как говорила? – мне нужно знать всё.

– Ну-у-у… что единственный, и небо в звездах, и бла-бла-бла. Паш, я с тобой такое обсуждать не могу.

Энджи смущается?

– Да? А что тогда было полминуты назад? – подкалываю я, хотя в душе разливается тепло.

Она помнила обо мне. Ждала встречи. Так какого чёрта тогда произошло?!

– Это другое, – заявляет сестра, резко выкручивая руль. – Вот гадёныш!

Машина Рудова внезапно сворачивает направо, и мы оказываемся зажаты с обеих сторон.

– Не переживай, я знаю, кто это. Всё под контролем. Разворачивайся, едем к отцу, мне нужно кое-что уточнить. А теперь ещё раз всё подробно и с самого начала. – Дышать уже легче, теперь бы до конца разобраться.

Когда Энджи дошла до их приключений в супермаркете, я выругался. Та женщина с ребёнком на выходе – моя лисичка и Петька. Несколько шагов, и не было бы всех этих мучительных дней… и ночей. Ещё час назад мне тоже казалось, что всё закончилось.

Энджи продолжает рассказ, и я вижу, как она оживает, как фыркает, говоря о настойчивости Ба, как прикрывает глаза и напрягает лоб, вспоминая общение со Светой. А потом лёгкая улыбка и слёзы в уголках глаз.

Я сто лет не видел её такой. Или вообще никогда… Она продолжает рассказ о близнецах, и я совсем теряю точку опоры. Потому что так говорят матери о своих детях – с гордостью о достижениях, немного с сожалением о проказах и самое главное – с любовью к ним самим. В Энджи всегда это было, но так глубоко внутри и под таким слоем щитов, что самой не добраться и не открыться.

Ба же удалось найти того, кто может помочь, уже помогает.