Отдай свое сердце

Со скрипом, но мне удаётся натянуть самую милую из моих улыбок. Протягиваю руку к его щеке, осторожно обвожу скулу, спускаюсь на шею. Фиксирую. Глаза в глаза. Открыто, и не отводя взгляда.

– Накормишь меня? С утра ничего не ела, – спокойно, без заигрывания и кокетства прошу я.

Отрывает руку от подлокотника, накрывает мою ладонь своей. Небольшой наклон головы. Расслабляется. Прикрывает глаза. Глубокий вдох-выдох.

– Конечно, пошли. – Притягивает меня прямо с кресла к себе под мышку, перекинув руку через плечо. Короткий поцелуй в висок.

Пока живём… Женька, быстрее!!!

В столовой всё, как и прежде, – стильно и элегантно. Сервировка, подача блюд, их вкус: персонал Рудова не зря получает деньги.

Ем медленно, тщательно всё пережёвывая, собственно, единственная задача, которая передо мной сейчас стоит – тянуть время. Приходится старательно подбирать слова, не хочу упоминать Женю, вызывая недовольство Егора. А по факту получается, что он всегда и являлся темой девяноста девяти процентов нашего общения.

Замечаю, что Егору надоедают разговоры ни о чем. Эта мимика мне хорошо знакома, ему скучно. И он решает вернуться к теме, начатой в кабинете. Правда, теперь несколько в ином ключе – запугивание и шантаж. Да, господин Рудов, вот вы и оседлали своего любимого конька. Всё просто: не соглашусь стать послушной женой – женой особо подчёркивается – отдаст Зореву, а Верова пустит по миру.

Искренне удивляюсь, за что Верова.

Взрывается и злобно цедит: потому что это меня заботит больше, чем страх перед Зоревым.

Света, блин, вспомни, что ты психолог! Ты можешь вести беседу, избегая крайностей, не провоцируя. Но у меня откуда-то из глубины поднимается такая бешеная злость, которую уже невозможно погасить. Я начинаю бить по самым больным местам Егора. Говорю ему правду, которую он сам прекрасно знает, но которую ему не озвучивали, не смели озвучивать даже затрудняюсь представить, сколько лет.

Зачем? Хочу, чтоб всё закончилось. Здесь и сейчас. Рудов такого не прощает. Никому.

Красное от ярости лицо, расширенные ноздри, тяжелое дыхание. Пальцы сжаты в кулаки с такой силой, что побелели от напряжения. Я вижу, как бешено пульсирует вена у него на шее.

Ну что, Егор? Несколько отработанных ударов, и к тебе вернётся уверенность, что никто и никогда больше не посмеет повторить подобного.

И вдруг сквозь шум в ушах до меня доносится его громкий злой смех:

– У нас будут потрясающие дети – сильные и бесстрашные!

Через секунду он сжимает меня в руках, не позволяя даже дёрнуться, быстрым, уверенным шагом направляется в свою спальню. А я перевожу все свои силы в голос. Ба гордилась бы мной, потому что на первые десять секунд Егор замирает. Руки сдерживают мои движения, и заткнуть мне рот он не может физически. Я перебираю все известные мне проклятия, стараясь вновь бить по самому больному.

В спальне срывает с меня одежду, свирепея ещё больше, пытается заткнуть мне рот поцелуем и больно прикусывает губу. Но получает ответный укус и ещё более усиленный уже не крик – вой вперемешку с ревом.

Откуда столько сил? Это вся боль за себя, за других, накопленная за долгие годы. Выпускаю её из самой глубины души. Чувствую, что это не то сопротивление, которое он ожидал. Слишком злое, звериное. Оно его сбивает, но остановиться – значит, признать свою слабость.

Слабость – и Рудов? Никогда!

Егор наваливается, с силой раздвигая мои бедра и упираясь горячим возбужденным членом мне в живот. Спуститься ниже пока не решается, так как его плечо, упёртое мне в лицо, хоть немного заглушает мои вопли. Но вот он собирается и начинает медленно сползать вниз.

Всё, Свет?

– Не-е-ет!

Секундная заминка, и Егор оседает, придавив меня так, что трудно сделать вдох. А ещё через миг его срывают с меня одним жёстким движением.

Женька!

Ты успел…

Резко сажусь, поджимая ноги и хоть немного прикрываясь.

Мой маленький мальчик. Такой взрослый… бледный, злой и всё ещё сжимающий шокер в руке.

– Свет, я здесь… с тобой. Всё уже хорошо. – Он склоняется надо мной, накидывает свой пиджак мне на плечи. Подхватывает на руки, поскуливающую и сжавшуюся в комок, и быстро выносит из комнаты.

Глава 28

Евгений

День выдался не просто активным. Такого загруза я давно не имел. Это и хорошо, и плохо. Мне всё равно, я могу работать в любом режиме, а вот у сотрудников, выпавших из привычного графика, потом будет откат. Учитывая даже мой идеальный подбор кадров. Значит, нужно внести коррективы в расписание на следующие дни.

Регина разберется. Она профи.

 У меня сегодня зал, ужин с отцом, и я свободен до четырёх часов утра: переговоры с японцами ждать не будут.