Отдай Свою Душу (СИ)

Волшебница снова на мгновение смутилась, не понимая почему он так себя ведёт. Но это её состояние проходило слишком быстро. Гермиона догадалась: Драко просто издевается, и вовсе не собирался никуда отпускать ни её, ни Скорпиуса. Волна возмущения поднялась в ней, заставляя выйти на открытый конфликт.

— Ну ты и сволочь, Малфой!

Тот ухмыльнулся, уже открыто, радуясь такому результату и заставляя её злиться ещё больше. Ещё больше разжигая полыхающий огонь.

— Я знаю, дорогая, — из его уст сочился яд.

Она опешила от такой наглости.

— Постой… ты что? пьян? — спросила Гермиона чуть более спокойно, не веря своим глазам.

Перед ней был тот самый Малфой, которого она почти ненавидела в школе. Он стоял, засунув руки в карманы и ухмылялся.

— Нет.

— Тогда… что происходит?

Ухмылка сползла с его лица, и мнимое спокойствие сменилось гневом.

— Да ничего не происходит, моя дорогая. Абсолютно. Ты просто хочешь уехать и забрать сына. Моего, кстати, сына. Ты приходишь и спокойно говоришь мне об этом, как будто так и надо!

Волшебница не могла оставить такое без ответа.

— Что прости? Не ты ли игнорировал его всё лето, не ты ли из-за своего горячо любимого ЭГО отправил меня так далеко, что я и твой, между прочим, сын чуть не погибли! Ты убил человека, который воспитывал тебя с детства, лучшего хранителя вашего родового гнезда. Ты хоть понимаешь в чём меня обвиняешь сейчас?!

— Да. Я убил его! — зацепился за эту мысль Драко, и вдруг продолжил совершенно другим голосом, чувствуя полное опустошение и беспомощность перед ней — И я признаюсь в этом. Такой как я — убийца — не нужен тебе! Так что ты можешь уехать. Как тебе угодно! Только оставь меня! Не мучай!

— Это я то тебя мучаю? Ах ты… — Гермиона не восприняла его грусть, не поддалась мгновенной жалости, и, не собираясь успокаиваться, быстро выхватила волшебную палочку, но не быстрее чем это сделал Малфой.

— Будем драться, дорогая? — он сменил грусть на откровенный сарказм, снова возвращая ухмылку. Ему отчего-то нравилась такая реакция Гермионы.

Она не могла поверить, что вновь попалась на эту удочку, вновь клюнула на его обманчивое спокойствие.

— Экспелеармус!

— Протего!

Выкрикнули они одновременно. Палочки обоих взлетели к потолку и упали прямо между ним на мягкий ковёр кабинета. Мужчина и женщина застыли в понимании абсурдности ситуации и в нежелании мириться с обидами каждого. Никто из них не решался сделать первый шаг в центр, чтобы забрать своё оружие. В попытках найти выход, Драко и Гермиона стояли друг напротив друга, не ощущая времени, не чувствуя пространства… Их глаза встретились вновь. Серые и карие… Это была вспышка лёгкого безумия. Расстояние между ними сократилось мгновенно. Уже не осознавая что делает, Гермиона упала в объятия Драко, теряя равновесие и ощущение реальности. Он подхватил её, крепко прижимая к себе. Палочки были забыты. Как два голодных зверя, набросившись друг на друга, они пытались завоевать каждый свою победу, победу в битве, в которой можно было лишь проиграть…

Гермиона опомнилась два часа спустя в объятьях Драко на полу под его рабочей мантией. Он смотрел на её лицо, разглядывая так, будто собирался запомнить каждую морщинку. Пальцы мужчины гладили небольшие синяки, украшавшие нежную женскую шею. Она подняла глаза, и смутившись, снова опустила. Пряча улыбку, волшебница уткнулась ему грудь.

— Ты всё ещё хочешь уехать? — прошептал Драко.

Ответ Гермионы прозвучал прежде чем её мысли сформировались в нужную фразу.

— Я не оставлю тебя.

Малфой так нежно и одновременно сильно прижал её к себе, что защемило сердце. Какие же они всё-таки дураки. Столько лет было потеряно. Столько лет. Драко снова стал покрывать её шею поцелуями, на этот раз медленно и нежно. Ощущения от поцелуев были тем самым наслаждением, которое от счастья вызывало болезненные ощущения. Гермиона поймала его губы, обхватывая ладонями лицо, и вновь утонула в нём, в своём мужчине, в человеке, предназначенным ей самой судьбой. Если бы сейчас кто-то напомнил о её решении уехать, она ни на секунду не поверила бы, что действительно собиралась так поступить.

***

«Иногда, страдая снова и снова, мы увлекаемся страданием, культивируем его, наслаждаемся им. Наслаждение переходит степень зависимости, где грань страдания и счастья почти неразличима, и мы перестаём замечать, как в попытке найти страдание, причиняем его другим. Нужно дойти до истерики, до крайней степени апатии, чтобы, наконец, в один прекрасный момент, доведя себя до срыва, найти в нём спасение, снять оковы безумства и вновь стать прежним, проливая бальзам спокойствия на своё израненное сердце и сердца тех, кто всё это время был рядом.»

========== Глава 17. Мечты сбываются. ==========

***