Отдаленные последствия. Том 1

– Если она замечала у кого-то нестандартный подход, нетрадиционный взгляд на какую-то проблему, то немедленно брала человека под крыло, опекала, защищала, помогала, причем совершенно независимо от того, разделяла она его позицию или нет. Я сама слышала, как она говорила: «Неважно, правильно это или нет, важно, что так еще никто не делал, не думал, с такой стороны не рассматривал, такую гипотезу не выдвигал, такое исследование не предлагал. А если мы под таким углом не смотрели на данную проблему, то не можем заранее быть уверены, что это неправильно. Пусть человек трудится, а правильно это или нет – увидим, когда работа будет выполнена. Если исследование не провести, то мы ничего нового и не узнаем. И что же это будет за наука, если в ней не появляются новые знания?» Косности боялась как огня, а от слов «так принято», «так было всегда» или «такова традиция» ее буквально судороги скручивали. Если в двух словах, то девизом Стекловой было «Не стоять на месте даже под угрозой смерти». В общем, никакого застоя в идеях и подходах она не переносила. Только вперед! На кандидатских экзаменах никогда не ставила «отлично» тем, кто все знал и правильно отвечал по учебникам и монографиям, всегда настаивала на снижении до оценки «хорошо», потому что считала, что вызубрить уже написанное – это уровень хорошего студента, но не будущего ученого, кандидата наук. Зато если соискатель отвечал только на один вопрос из трех, но в этом единственном вопросе демонстрировал оригинальность и самостоятельность мышления, Светлана спорила с членами экзаменационной комиссии до хрипоты, чтобы ему поставили минимально проходной балл. Передаю дословно: «Если вы не пустите этого человека в науку, наука вам жестоко отомстит!» Тоже своими ушами слышала.

Зарубин слушал ее внимательно, сосредоточенно, даже обычных своих шутливых комментариев не отпускал.

– Лидерские качества у нее были? – спросил он.

– Безусловно.

– А харизма?

– Харизма – вещь неопределенная, ее не пощупаешь, – задумчиво ответила Настя. – Но насколько я понимаю, харизма у Стекловой была. Такая, знаешь, отрицательная.

– Это как же?

– Ну… Мне трудно точно сформулировать, но притягательность Светланы коренилась не в обаянии, как у многих, и не в том, что она вызывала доверие к себе, а в ее силе, непреклонности, злости, готовности биться до конца. Обаяния у нее как раз не было совсем, ни капельки, она была холодной и грубоватой. Но когда ты в научном мире новичок и нигде не встречаешь понимания, то пойдешь под крыло не к мягкому и обаятельному, а к тому, кто сможет и поддержать, и защитить. Не к нянюшке пойдешь, а к бойцу, к воину.

– И что, все без исключения делают выбор в пользу воина?

– Что ты, нет, конечно, – рассмеялась Настя. – Подавляющее большинство выбирает как раз нянюшек, добреньких и мягоньких, которые и скажут, как надо сделать, и договорятся, с кем надо, а то и напишут за тебя параграф-другой, и отредактируют твой бессвязный текст. Все это небезвозмездно, само собой. Дипломник получает диплом, аспирант или соискатель – ученую степень, руководитель – еще одного ученика, защитившегося под его умелым и чутким руководством, вот только для бедной науки с этого никакого профита. Стеклова отбирала тщательно, соглашалась руководить только теми, у кого были оригинальные идеи. Насколько мне известно, даже использовала административный ресурс и не брезговала интригами, чтобы заполучить себе в аспиранты или соискатели того, кто демонстрирует своеобразие мышления.

– Как же ей это сходило с рук? Почему ей позволяли?

– А ты попробуй не позволь, – усмехнулась Настя. – Попробуешь – и завтра рискуешь получить такие отзывы на свою работу, что повеситься впору. Потому что если сама Стеклова напишет отрицательную рецензию или бросит черный шар на защите, то твоей научной репутации конец, причем необратимый. Стеклова – это имя в криминологии, это статус такой силы и мощи, что с ним мало кто возьмется тягаться. Дважды доктор наук, автор множества монографий, все наше поколение юристов училось по ее учебникам, и ты, Сереженька, между прочим, тоже. Те, кто писал и защищал диссертации под ее руководством, сейчас возглавляют кафедры, факультеты и вузы, а также разные влиятельные комитеты и комиссии. Кто же осмелится с ней ссориться? Боялись, ненавидели, но пригибали головы и терпели.

– Короче, Пална, ты мне скажи: могла Стеклова быть тем самым Учителем с большой буквы? Могла она сколотить группу и внедрить в головы всякие идеи?