Отдам любовь в хорошие руки

На следующий день центральные столичные газеты опубликовали исповедь транссексуала и его фотографию. Газету читали в маленьком донецком городке и вздыхали: вот уже и наш Стас прославился. Обсуждали в правительстве: интересно, а кто из наших воспользовался? Читали в транспорте обыватели и смеялись: и что только журналисты не выдумают, чтобы поднять тираж газеты.

ТЕСТ НА ВЕРНОСТЬ

Путевка в санаторий свалилась как снег на голову. Я согласилась — ведь не каждый день жизнь балует неожиданностями. Муж расстроился, но виду не подал: «Позжай, отдохни». Он сказал это с таким обреченным видом, что у меня защемило сердце.

Мы были женаты уже три года, но все никак не могли налюбиться и каждое расставание воспринимали как испытание.

Муж посадил меня в вагон, прошептал на прощание: «Береги себя» — и ушел не оглядываясь. Мне захотелось выскочить из вагона и остаться, но поезд уже набирал скорость, увозя меня все дальше и дальше.

«Жемчужина у моря» оказалась местом, где ничего не радовало глаз. Белые корпуса санатория сливались со светлым небом и создавали блеклую палитру. Отдыхающих было совсем немного. Поселившись в трехместном номере, я едва успела разложить вещи, как медсестра пригласила меня к врачу.

— Сейчас напишем историю болезни, а потом пойдете обедать, — сказал врач, заполняя бумаги.

— А давайте лучше напишем историю здоровья, — пошутила я.

Врач рассмеялся и стал пристально меня разглядывать. А я его.

Он был высоким, смуглым и темноглазым. Белоснежный, до хруста накрахмаленный халат выгодно подчеркивал его красоту. Я отвела взгляд.

— Меня зовут Юрий Петрович. Я буду вашим лечащим врачом, — представился он. — Устраивайтесь, обживайтесь, я к вам попозже обязательно зайду.

Я отправилась в столовую. Старички и старушки с аппетитом уплетали общепитовские харчи и азартно строили друг другу глазки.

— Говорят, если в санатории отдохнешь и ни с кем не заведешь роман, значит, твоя путевка сгорела, — тщательно разжевывая кашу, сказала дама постбальзаковского возраста своей соседке по столу.

— Не дадим сгореть путевкам! — произнесла с энтузиазмом сухонькая пожилая женщина.

И, совершенно не обращая на меня внимания, искательницы приключений принялись обсуждать предстоящие танцы. Понимая, что мне здесь ловить нечего, я отправилась в корпус. Не успела прилечь на кровать, как пришли соседки по номеру. Они оказались моими ровесницами — Маша и Наташа.

— Ты знаешь, что твоя путевка считается сгоревшей, если… — начала было Маша, как будто мы были знакомы по крайней мере сто лет.

— Знаю. Но я замужем.

— А тебе никто и не предлагает менять мужа, — успокоила Наташа.

— А верность — это такой архаизм! — добавила Маша.

— Если любишь человека, то не изменишь ему никогда, потому что настроен только на него. А если не любишь, то это не измена, — сказала я уверенно.

— Да не заморачивайся, цель забавы — всего лишь развлечься, — миролюбиво закончила Наташа.

Выбора у меня не было, и мы подружились. Ну в самом деле, не могла же я ходить на танцы со старушками.

По вечерам подружки клубились в баре, а днем отсыпались в номере. Иногда, между делом, начинали рассказывать мне о каком-нибудь очередном «ковбое Мальборо».

— Представляешь, посидели вчера с одним, — откровенничала Маша. — Когда я уже стала «такая, как вам надо», он пригласил меня к себе. Зашли в номер. Сидим, ведем беседу. Когда паузы стали зависать, я ему говорю: «Я хочу тебя так же, как и ты меня — не очень!» Он рассмеялся и сказал: «Ты — лучшая!» Ну и случилось то, что случилось.

Вскоре я уже откровенно заскучала. То и дело звонила мужу, но его, как назло, все время не было на месте.

Санаторий жил своей жизнью. Пожилые тетечки и дядечки, как будто вспомнив, что жизнь стремительно проходит, спешили наверстать упущенное. Народ разбивался на пары и откровенно предавался разгулу. На танцах напомаженные и расфуфыренные пенсионеры дергались в конвульсиях. Все аллеи были заняты прохаживающимися туда-сюда мужчинами и женщинами. Никто не хотел стать обладателем сгоревшей путевки. Я ощущала себя здесь совсем лишней.

До сих пор мой лечащий врач не сделал мне никаких назначений. Неожиданно я почувствовала себя очень плохо. Головокружение, страшная слабость, паника… Вышла в коридор, дрожащими руками постучала в соседнюю дверь и попросила позвать мне доктора.

Юрий Петрович не заставил себя долго ждать. Он пришел с прибором для измерения давления, но без халата, в джинсах и свитере.

— Ну что у нас случилось? — спросил он участливо.

— Доктор, мне очень плохо.

— У вас гипотонический криз, — сказал он, измерив мне давление. — Лекарства, быстро поднимающего давление, к сожалению, нет. Хотя я знаю один немедикаментозный способ. — Он хитро улыбнулся.

Но мне было не до шуток. Паника прошла, но слабость не давала возможности подняться. Кроме того, начала нестерпимо болеть голова.

— Вам не помешает крепкий чай. Если не возражаете, я за вами поухаживаю, — сказал Юрий Петрович.