Отель

Они миновали Французский квартал и свернули налево, на зеленую, похожую на бульвар Эспланада-авеню, совсем пустынную, если не считать быстро удалявшихся хвостовых огней машины, которая мчалась в направлении заболоченного рукава реки Сент-Джон.

– Все упирается в финансирование, – заметила Кристина. – У. Т. пытается привлечь новые капиталы. И до сих пор надеется, что ему это удастся.

– А если нет?

– Тогда, наверно, нам придется чаще видеть мистера Кэртиса О'Кифа здесь.

И намного реже видеть Питера Макдермотта, подумал Питер. Интересно, может ли, скажем, о'кифовская корпорация счесть его достаточно реабилитированным и достойным занимаемой должности? Едва ли. Со временем, если о его работе будут хорошо отзываться, это может произойти. Но не сейчас.

Вероятнее всего, подумал Питер, ему придется скоро искать себе другую работу. Но не будем волноваться раньше времени.

– Значит, «Сент-Грегори» в системе О'Кифа, – размышлял вслух Питер. – А когда же все это выяснится?

– К концу недели.

– Так скоро!

Кристина знала: серьезные причины вынуждали к скорому решению. Но пока она решила не раскрывать их.

– Нет, старику не найти новых капиталов, – убежденно заявил Питер.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому что люди, у которых есть большие деньги, хотят вкладывать их прибыльно. А прибыль может давать лишь хорошо организованное предприятие, чего про «Сент-Грегори» сказать нельзя. Оно могло бы быть образцовым, но пока это не так.

Они ехали к северу по Елисейским полям, широкая проезжая часть улицы была пуста; внезапно впереди возник яркий сноп белого света – кто-то водил из стороны в сторону мощным фонарем. Кристина затормозила, и, едва машина остановилась, к ним подошел полицейский-регулировщик. Направив луч фонаря на «фольксваген», он медленно обошел вокруг машины и тщательно ее осмотрел. За это время Питер и Кристина успели заметить, что участок дороги впереди отгорожен канатом. За ним копошились какие-то люди в форме и в штатском, тщательно изучая асфальт с помощью мощных фонарей.

Полицейский обошел машину вокруг, и когда он очутился рядом с Кристиной, она опустила стекло. Видимо, удовлетворенный своим обследованием, он сказал:

– Придется вам немного свернуть и продолжать путь по другой стороне улицы – только медленно. Сержант, который стоит дальше, покажет вам, когда можно вернуться на эту сторону.

– А в чем дело? – спросил Питер. – Что случилось?

– Сшибли и уехали. Это произошло несколько часов назад.

– Кто-нибудь убит?

Полицейский кивнул:

– Девочка семи лет. – Увидев их потрясенные лица, он продолжал: – Она шла с матерью. Мать сейчас в больнице. А девочка умерла сразу. Те, кто был в машине, наверняка это знали, но предпочли удрать. Сволочи! – сквозь зубы добавил он.

– А удастся их найти?

– Найдем. – Полицейский насупясь кивнул на людей за барьером. – Наши парни знают свое дело, а эта история здорово их обозлила. К тому же на дороге валяются стекла – значит, на машине осталась отметина.

Сзади приближались огни какой-то машины, и полицейский махнул рукой, давая понять, что Питеру с Кристиной пора ехать дальше.

Кристина медленно тронула с места; они молча объехали отгороженную часть шоссе, потом регулировщик махнул им, и они вернулись на свою полосу. Где-то в мозгу Питера сверлила мысль – даже не мысль, а что-то подсознательное, не дававшее ему покоя. По-видимому, его просто взволновал этот несчастный случай, как бывает, когда вдруг сталкиваешься с трагедией, и все же что-то смутное, непонятное мучило его. Из этого состояния Питера вывел голос Кристины, вдруг объявивший:

– Подъезжаем.

Они свернули с Елисейских полей на Прентисс-авеню. Еще через некоторое время машина повернула направо, затем налево и остановилась на специальной площадке, отведенной для машин возле современного трехэтажного дома.

– Если ничего другого не подыщу себе, – весело заметил Питер, – вернусь к своей прежней профессии – стану барменом.

Он сидел в гостиной у Кристины, где преобладали голубые и мягкие зеленые тона, и готовил коктейли, а из соседней кухни доносились звуки разбиваемой яичной скорлупы.

– Вы, значит, и этим занимались?

– Недолго. – Он отмерил три унции пшеничного виски, разделил на две порции, достал тоники «Ангостура» и «Пейшо». – Когда-нибудь я вам об этом расскажу. – Немного подумав, он еще добавил виски, аккуратно вытер носовым платком капли, упавшие на голубой, как веджвудский фарфор, ковер.